* * * 

Командующий фронтом и его штаб поторопились считать противника увязшим в наших 
оборонительных позициях. 

С самого начала боев в большой излучине Дона противник прочно держал инициативу 
в своих руках. У него было превосходство в силах и средствах. 

Но на отдельных участках противник действительно нес большие потери и застревал.
 И здесь нельзя не отметить 33-ю гвардейскую дивизию, которая оборонялась 
юго-западнее Манойлина. Так, например, 22 июля, когда противник, сломив 
сопротивление передовых отрядов 62-й армии на рубеже рек Цуцкан и Чир, 
попытался с ходу выйти на маневренный простор, полки 33-й гвардейской дивизии 
не оставили своих позиций и вынудили противника отступить. 

На другой день враг повторил наступление на позиции гвардейцев. На этот раз он 
бросил против них две дивизии-16-ю танковую и 113-ю пехотную. Гвардейцы не 
дрогнули. Огнем противотанковых пушек и ружей. а также бутылками с горючей 
смесью и гранатами они уничтожили в первую очередь танки, а затем огнем 
стрелкового оружия стали уничтожать оторвавшуюся от танков пехоту. 

Участники этого боя рассказывают, что одна танковая атака сменялась другой. 
Отдельным машинам удавалось прорваться в глубь нашей обороны. Но там их 
уничтожали вторые эшелоны. 

За день боя гвардейцы 33-й дивизии подбили и сожгли 50 вражеских танков и 
истребили несколько сотен фашистских солдат и офицеров. 

В центре обороны этой дивизии, на участке главного удара гитлеровцев, занимала 
позицию 76-миллиметровая батарея под командованием лейтенанта Серого и 
командира взвода управления лейтенанта Неделина. 

- На каждый взвод приходилось по 200 осколочно-фугасных снарядов, докладывал 
Неделин. - Перед нами стояла задача: не пропустить фашистов через рубеж 
занимаемой, обороны. Она была ясна каждому артиллеристу. Рано утром 23 июля 
показалась крупная танковая колонна, на некотором расстоянии от нее колонна 
грузовых автомашин с боеприпасами и горючим. 

Вначале наша батарея открыла огонь по грузовым автомашинам. Часть из них 
загорелась, остальные повернули назад и стали уходить в глубь степи. Тем 
временем около двадцати танков врага, развернувшись, пошли в атаку. Впереди нас 
было два стрелковых взвода. Им не удалось сдержать эти танки, и бой приближался 
к огневым позициям нашей батареи. После первого залпа наших орудий фашистские 
танки остановились, хотя ни один из них не загорелся. Осколочно-фугасные 
снаряды были хороши против грузовых автомашин, но они были малоэффективны 
против брони. 

Тем не менее командир батареи повторил команду: "Огонь!" - и мы стали бить 
прямой наводкой. Началась дуэль четырех орудий с двадцатью танковыми пушками 
врага. Для нас было непонятно, почему фашисты сразу не раздавили нашу батарею. 
Враг, видя, что мы ведем огонь и не отступаем, наверное, подумал, что наших сил 
на этом участке обороны очень много... 

Вскоре над полем боя появились двухмоторные самолеты и начали бомбить и 
обстреливать нашу батарею. Вокруг батареи рвались снаряды тяжелых орудий, 
которые вели огонь из глубины. Приказа отступать мы йе имели, да и отступать мы 
не могли, некуда и нельзя было по открытой степи передвигаться под непрерывными 
ударами авиации и артиллерии. 

Мы решили остаться на месте и драться до последнего снаряда. 

Вокруг нас все гремело и взлетало на воздух. Густая степная трава горела. Огонь 
снимал последнюю защиту - маскировку с наших орудий. У фашистов, по-видимому, 
недостатка в боеприпасах не было. Мы же, зная свои запасы, экономили каждый 
снаряд. 

Около четырех часов дня командиры орудий стали докладывать с огневых позиций, 
что снаряды кончаются. На батарее осталось шесть снарядов... три... и, наконец, 
последний. И вот все стихло с нашей стороны. Но даже после того как мы 
замолчали, враг еще раз обрушил на нас мощный шквал огня и только после этого 
пошел в атаку. 

Танки противника подошли вплотную к окопам, продолжая вести огонь из пушек. Из 
глубины нашей обороны ударили "катюши", и танки противника повернули назад. Наш 
командир батареи Серый был убит. В живых оставалось всего несколько человек, 
меня ранило осколками гранаты, которая разорвалась всего в двух метрах... 
Очнулся я уже в медсанбате дивизии, где узнал, что наша батарея после налета 
"катюш" сумела отойти на новые позиции. 

Это лишь один из многих эпизодов, свидетельствующих о том, что гвардейцы 33-й и