В те дни Волга, запруженная сплошным потоком льда и непрерывно обстреливаемая 
противником из всех видов оружия, представляла собой, казалось, совершенно 
непреодолимое препятствие. Однако саперы, понтонеры, лодочники, экипажи судов 
преодолевали ее. К началу октября в распоряжении армии для обеспечения переправ 
оставалось очень мало табельных понтонных средств, менее десятка сильно 
изношенных бронекатеров, несколько десятков рыбацких весельных лодок и около 
десяти судов гражданского, речного флота, которые по объему перевозок занимали 
ведущее положение. 

Это буксирные суда "Кочегар Гетман", "Узбек", "Ласточка", " No 2", "Абхазец", 
"Кузнец", пассажирские суда "Емельян Пугачев", "Спартаковец", "Генерал 
Панфилов", ледокол "Громобой", катер "Ерик", баржи "Связист" и No 1002. Особо 
следует отметить легендарный бронекатер No 61 речной военной флотилии. Он 
выходил в рейсы на переправы в любых условиях. 

Наряду с экипажами судов высокое мужество и находчивость проявляли бакенщики. 
Мне хочется привести рассказ бакенщика Николая Лунева. Послушаем его. 

- Мой пост номер четыреста сорок три, - рассказывает Лунев. - Однажды в полдень 
я заметил, как после воздушного боя один самолет резко пошел на снижение, От 
одного мотора тянулась полоса дыма. Вот самолет одним крылом коснулся воды и, 
описав круг, остановился у верхнего красного бакена. Я направился к нему на 
лодке: надо же спасти людей, которые плавали возле затонувшего самолета. Их 
было трое. 

Подгребаю к ним и слышу чужую речь. Что делать? А у меня с собой не было 
никакого оружия. Но когда я увидел, что они захлебываются, я решил подойти 
ближе. Однако одно весло снял и приготовил на случай обороны... 

Когда двое оказались в лодке, они помогли забраться в нее и третьему. Этот был 
сильно обожжен. Почувствовав себя в безопасности, все трое стали показывать мне 
в сторону берега... 

Я понял, что они хотят выйти на берег и скрыться в лесу, но делаю вид, что не 
справляюсь с веслами, начинаю петлять, и лодка плывет не к берегу, а вниз по 
течению, поближе к кораблям Волжской военной флотилии. Когда показался 
полуглиссер, мои пленники о чем-то забормотали. Чтобы оттянуть время, спрашиваю,
 не надо ли забинтовать раненого, а сам держу весло наготове. Сообразив, что я 
жду, когда приблизится полуглиссер, они стали кричать на меня, а один, с двумя 
железными крестами, даже полез за пистолетом... К этому времени полуглиссер с 
моряками подошел близко. Моряки направили на моих "пассажиров" автоматы, а я 
жестом приказал немцам положить оружие и поднять руки вверх. Так мы обезоружили 
и взяли в плен трех фашистских летчиков, которые, как потом выяснилось, служили 
в особой эскадрилье гитлеровской разведки... 

Заканчивая свой рассказ о волжских переправах, приведу несколько цифр. Только 
со второй половины октября и до ледостава через реку было переправлено свыше 28 
тысяч человек и более трех тысяч тонн боеприпасов и других грузов. По ледяным 
переправам с момента ледостава до конца операции было пропущено более 18 тысяч 
автомашин, 263 гусеничные машины (тракторы и танки), 325 артиллерийских орудий 
и более 17 тысяч повозок. 

13 

Военно-медицинская служба 62-й армии создалась весной 1942 года, одновременно с 
формированием армии. 

В лечебные учреждения армии, в части и соединения приходили молодые, без 
достаточного практического специального и боевого опыта медицинские кадры. 
Средний и младший медицинский состав в своем подавляющем большинстве был 
призван из запаса. Медицинские пункты частей и соединений, армейские лечебные и 
санитарно-гигиенические учреждения не были полностью обеспечены необходимым 
оборудованием, постельными принадлежностями и т.п. 

Медицинская служба армии совершенно не имела специального автомобильного 
санитарного транспорта; не было в армии и роты медицинского усиления; 
лечебно-эвакуационные учреждения армии имели всего лишь 2300 штатных коек-мест. 


Медицинскую службу армии возглавлял начальник санитарного отдела полковник 
медицинской службы Михаил Прокопьевич Бойко. 

Познакомился я с ним в городе на переправе вскоре после прибытия в армию. 
Среднего роста, подвижный, он сразу же произвел на меня хорошее впечатление. 
Там, на переправе, он руководил работой санитаров, занимающихся эвакуацией 
раненых за Волгу. Наблюдая за его действиями, я решил, что это очень волевой 
человек, что, если потребуется, он готов в любую минуту пойти в контратаку с 
гранатой и автоматом. Хороший организатор, большой знаток своего дела, 
дисциплинированный командир-коммунист - таким было мое первое впечатление о 
Бойко. Оно не изменилось до конца войны.