На командном пункте армии от близкого взрыва авиабомбы завалило два блиндажа. 
Бойцы роты охраны и несколько работников штаба откапывали своих товарищей. 
Одному офицеру придавило ногу бревном. При попытках откопать и поднять бревно 
верхний грунт осаживался и еще больше давил на ногу. Пострадавший умолял 
товарищей отрубить или отпилить ногу. Но у кого поднимется рука? И все это 
происходит под непрерывным обстрелом артиллерии и бомбежке авиации. 

В 11 часов доносят: левый фланг 112-Й стрелковой дивизии также смят. Около 50 
танков утюжат ее боевые порядки. Эта многострадальная дивизия, принимавшая 
участие во многих боях западнее реки Дон, на Дону. между Доном и Волгой, к 13 
октября имела в своем составе не более тысячи активных бойцов во главе со своим 
командиром полковником Ермолкиным. Она сражалась геройски в отдельных зданиях 
разрозненными подразделениями и гарнизонами в цехах Тракторного завода, в 
Нижнем поселке и на Волжской круче. 

В 11 часов 50 минут противник захватил стадион Сталинградского тракторного 
завода и глубоко вклинился в нашу оборону. До Тракторного завода осталось менее 
километра. Южнее стадиона находился, так называемый, шестигранный квартал с 
каменными постройками. Он превращен нашими войсками в опорный пункт. Гарнизон 
его - батальон с артиллерией 109-го гвардейского стрелкового полка. Этот 
квартал несколько раз переходил из рук в руки. Командир полка Омельченко лично 
сам возглавил контратакующие подразделения. 

По радио открытым текстом неслись донесения, которые перехватывались узлом 
связи штаба армии. Привожу их дословно: "Фрицы везде наступают с танками... 
Наши дерутся на участке Ананьеве. Подбито четыре танка, а у Ткаченко - два, 
гвардейцами 2-го батальона 118-го полка уничтожены два танка. Третий батальон 
удерживает позиции по оврагу, но колонна танков прорвалась на Янтарную". 
Артиллеристы 37-й гвардейской дивизии доносили: "Танки расстреливаем в упор, 
уничтожено пять". 

Начальник штаба дивизии товарищ Брушко докладывал в штаб армии: "Гвардейцы 
Пуставгарова (114-й гвардейский полк), рассеченные танковыми клиньями 
противника, закрепившись группами в домах и развалинах сражаются в окружении. 
Лавина танков атакует батальон Ананьева. Шестая рота этого батальона под 
командованием гвардии лейтенанта Иванова и политрука Ерухимовича полегла 
полностью. Остались в живых только посыльные". 

В 12 часов передают по радио из 117-го гвардейского полка: "Командир полка 
Андреев убит, нас окружают, умрем, но не сдадимся". Полк не умер, около 
командного пункта полка валялись больше сотни трупов немцев, а гвардейцы 
продолжали жить и крошить врага. 

Из полков 308-й стрелковой дивизии Гуртьева доносят: "Позиции атакуют танки с 
севера, идет жестокий бой. Артиллеристы бьют прямой наводкой по танкам, несем 
потери особенно от авиации, просим отогнать стервятников". 

.В 12 часов 30 минут командный пункт 37-й гвардейской дивизии бомбят пикирующие 
бомбардировщики. Командир дивизии генерал Жолудев завален в блиндаже, Связи с 
ним нет. Управление частями 37-й гвардейской дивизии штаб армии берет на себя. 
Линии связи и радиостанции перегружены. В 13 часов 10 минут в блиндаж Жолудева 
"дали воздух" (просунули металлическую трубу), продолжая откапывать генерала и 
его штаб. В 15 часов на командный пункт армии пришел сам Жолудев. Он был мокрый 
и в пыли и доложил: "Товарищи Военный совет! 37-я гвардейская дивизия сражается 
и не отступит". Доложил и тут же спустился на земляную ступеньку, закрыл лицо 
руками. 

На участке 95-й стрелковой дивизии Горишного с 8 часов утра также шел 
жесточайший бой. Командир взвода третьей батареи лейтенант Владимиров Василий 
Владимирович вспоминает: "14 октября ясное утро началось с такого землетрясения,
 которого мы никогда не ощущали за все бои до этого. Сотни самолетов урчали в 
воздухе, всюду рвались бомбы и снаряды. Клубы дыма и-пыли окутали небо. Дышать 
было нечем. Все поняли, .что немцы перешли в новое мощное наступление. 
Телефонная связь сразу порвалась. По радио от командира батареи услышали 
команду: "Н30-б", "П30-1" и т. д. Эти команды менялись одна за другой. Рискуя 
каждую минуту жизнью, люди выходили к орудиям и выпускали серию снарядов. Наш 
наблюдательный пункт батареи оказался в окружении, но командир батареи товарищ 
Ясько не растерялся. Он всю ночь бил фашистов огнем своей батареи, вызывая 
иногда огонь на себя, когда фашисты очень близко подходили к наблюдательному 
пункту" а к утру удачно прорвался из окружения, от бомбежки и от обстрела у 
наших орудий осталось по 2-3 человека, но мы не дрогнули. Командир батареи 
Ясько был засыпан, многие оглохли, бомбежка, обстрел не прекращались. Все 
горело, все перемешивалось с землей. гибли люди и гибла техника, но мы стреляли 
и стреляли". 

Так вели себя в бою артиллеристы, стоя плечом к плечу с другими родами войск. 

В 13 часов 10 минут докладывают: на командном пункте армии завалило два 
блиндажа, есть убитые и раненые.