36-й гвардейский стрелковый корпус (без 5-й гвардейской стрелковой дивизии) в 
ночь на 18 июля был выведен из боя и после ночного марша сосредоточился в лесах 
южнее Шванова. Перед ним была поставлена задача утром 19 июля начать движение 
правее 8-го гвардейского корпуса в общем направлении на Узкое, Знаменское. 
Heсколько позже туда предполагалось перебросить часть сил 16-го гвардейского 
корпуса. 

Произведя эту перегруппировку, мы возобновили атаки. Крупные силы противника - 
9-я и 4-я танковые и 253-я пехотная дивизии - сопротивлялись отчаянно, то и 
дело предпринимали контратаки. Кроме того, у нас стал ощущаться недостаток в 
боеприпасах. Темп наступления снижался. 

Чтобы быть поближе к наступающим войскам, мы перенесли командный пункт армии в 
лес возле Шванова и здесь вместе с полковником Ф. Н. Бобковым мудрили над 
картой, выискивая возможности для наращивания удара. Пожалуй, настала пора 
просить у командующего фронтом солидной помощи. Я знал, правда, что в ближайшие 
дни командование собирается ввести в бой с рубежа реки Рессета прибывшую из 
резерва Ставки 11-ю общевойсковую армию. Это высвободило бы нам по меньшей мере 
три стрелковые дивизии и значительно сократило бы фронт наших действий. Эх, 
если бы поскорее это произошло! Размышления над картой прервал встревоженный 
комендант штаба капитан Гучиков, лихой горец, депутат Верховного Совета СССР. 

- Товарищ командующий, - доложил он. - В районе штаба задержана машина с двумя 
неизвестными. Один из них назвался военным корреспондентом Эренбургом и требует,
 чтобы его провели к вам. 

- Пригласите. 

Через порог со штатской неторопливостью перешагнул сутуловатый человек средних 
лет, представился: 

* Илья Эренбург, военный корреспондент. 

Илья Григорьевич был в новой, слишком просторной для него хлопчатобумажной 
гимнастерке и таких же галифе. Седоватую копну волос венчала пилотка, которую 
он забыл снять. По всему заметно было, что человек не привык еще к военной 
форме, чувствует себя в ней неловко. На мой вопрос, куда он держит путь, 
Эренбург ответил: 

- На передовую. Хочется своими глазами увидеть, как фрицы драпают. 

Я попросил начальника политотдела армии полковника Д. Ф. Романова помочь 
писателю ознакомиться с ходом наступления, а затем направить его в одну из 
дивизий 16-го гвардейского корпуса. 

На другой день мы снова увиделись. Илья Григорьевич вошел ко мне очень 
возбужденный и сразу же стал рассказывать, как много интересного увидел. Когда 
он прибыл в 11-ю гвардейскую стрелковую дивизию, на ее участке немецкие 
танковые части предприняли очередную контратаку и несколько потеснили один из 
наших полков. Передовые фашистские танки оказались всего метрах в восьмистах от 
наблюдательного пункта командира дивизии, где находился писатель. Однако дальше 
их не пустили. Артиллеристы открыли такой огонь, что гитлеровцы немедля 
повернули вспять. 

Писатель своими глазами видел, как дымными факелами горели фашистские танки, 
как в панике бежали вражеские автоматчики. 

- Все-таки я увидел, как драпают фрицы! - воскликнул Илья Григорьевич. 
Незабываемое зрелище! 

Я заверил его, что теперь он сможет часто видеть удирающих фрицев. Красная 
Армия будет гнать их без передышки. 

Нашу беседу прервал начальник штаба армии генерал-майор Н. II. Иванов. Он 
принес добрую весть: командующий фронтом распорядился ввести в сражение 11-ю 
армию генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского. Обрадованные, мы кинулись к карте. 


Эренбург заторопился и, тепло попрощавшись, ушел. Он побывал в ряде наших 
частей. Дольше всего задержался в 27-м гвардейском полку, беседовал со многими 
гвардейцами. Ему рассказали, как бронебойщик Владимир Родионов один вступил в 
бой с пятнадцатью вражескими танками и четыре из них подбил, а остальных 
заставил повернуть вспять; как казах Вахит Колумбаев расправился с десятком 
фашистов; как Сергей Комов пленил нескольких гитлеровцев; как младший лейтенант 
Наум Плавник со своим стрелковым взводом овладел сильно укрепленным опорным 
пунктом в тылу врага. 

Беседовал писатель и с командиром передового в дивизии 27-го гвардейского полка 
майором Н. В. Харченко. Статный усатый южанин очень понравился ему. До войны 
Николай Васильевич Харченко работал зоотехником в совхозе, а на фронте стал