деятельности взаимно дополняли друг друга, оба были скромны и доступны для 
представителей нижестоящих штабов. С ними легко было вести обсуждение любых 
вопросов и проблем,, связанных с фронтовыми делами. 

С первого же дня пребывания в Москве я, не теряя времени, начал изучение 
интересующих нас вопросов в управлениях Генерального штаба и в других 
центральных органах Наркомата обороны. 

Через несколько дней в Москву прибыли С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев. Семен 
Константинович предложил мне перебраться к нему на квартиру, которая 
располагалась в одном из домов на улице Грановского. В этом же доме проживал и 
Н. С. Хрущев. Такое размещение облегчило нашу совместную работу по подготовке к 
докладу Верховному Главнокомандующему. 

Вскоре выяснилось, что И. В. Сталин и Б. М. Шапошников примут нас во второй 
половине дня 27 марта. Мое начальство рассудило, что основным докладчиком на 
приеме у Верховного Главнокомандующего должен быть я начальник оперативной 
группы направления. Со мной были все необходимые документы, карты и расчеты, 
которые я, что называется, знал наизусть, как и все основные положения 
подготовленного нами документа. Однако все-таки я сильно волновался перед 
предстоящей встречей с Верховным Главнокомандующим. До этого мне еще ни разу не 
приходилось даже видеть его вблизи. Сталин возглавлял продолжительное время 
нашу партию, а теперь и правительство, являлся одновременно Верховным 
Главнокомандующим и пользовался высоким и непререкаемым авторитетом. Нетрудно 
понять, сколько разнообразных мыслей сменилось в моем сознании в часы, когда я 
продумывал свой предстоящий доклад. 

Просмотрев еще раз все материалы и убедившись, что любой из сколько-нибудь 
принципиальных вопросов прочно зафиксирован в памяти, я, как, видимо, и любой 
военный на моем месте, придирчиво осмотрел свое обмундирование и убедился, что 
мой внешний вид, к сожалению, оставляет желать много лучшего. Особенно плохо 
выглядела на мне сильно поношенная шерстяная гимнастерка. Пришлось взяться за 
утюг и иголку. Но помогло это, конечно, мало, и я с досадой подумал, что 
следовало позаботиться об обмундировании раньше, а теперь сделать что-либо уже 
было нельзя. 

Вечером 27 марта С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев и я приехали в Кремль и прошли в 
приемную Сталина. Ожидали мы всего несколько минут, а затем были приглашены в 
кабинет Верховного Главнокомандующего. 

Я думал, что И. В. Сталин высок ростом, плечист и что внешность его, если можно 
так выразиться, соответствует тому ореолу величия, которым он был окружен в 
пароде. 

Должен сознаться, что меня удивило и немножко даже разочаровало то, что 
навстречу нам поднялся человек несколько ниже среднего роста, одетый очень 
скромно. 

Вид и осанка Верховного, казалось, ничем не выделяли его среди окружающих. 

В кабинете Сталина, кроме его самого и маршала Шапошникова, никого не было. 
После обмена приветствиями мне приказали докладывать. Развернув перед Верховным 
Главнокомандующим карту, я стал говорить о сложившейся на Юго-Западном 
направлении оперативно-стратегической обстановке и наших стратегических 
намерениях на лето. 

Во время доклада Сталин несколько раз прерывал меня, задавая вопросы. Ответы на 
некоторые из них должны были, как я понял, не только помочь ему более отчетливо 
уяснить некоторые детали наших предложений, но и проверить, достаточно ли 
обоснованны наши выводы, а может быть, и то, насколько подготовлен докладчик к 
выполнению тех обязанностей, которые на него возложены. 

Большинством же своих вопросов Верховный Главнокомандующий с большим тактом 
стремился, как мне показалось тогда, направить наши мысли в нужное русло и 
передать нам свои собственные взгляды на важнейшие вопросы тактики и 
оперативного искусства. 

Когда при изложении доклада я коснулся вопросов боевого применения артиллерии в 
намечаемых нами на лето операциях, несколько неожиданно для меня последовал 
вопрос. Сталина: 

- А какой тип артиллерийской системы является наиболее распространенным в 
немецко-фашистской армии? 

Я ответил, что основным типом в вермахте является 105-миллиметровая гаубица. 

Сталин тут же указал на необходимость учесть то важнейшее обстоятельство, что 
артиллерия, по существу, является становым хребтом каждой современной армии. 
По-этому она должна быть массовой. Если немцы 105-миллиметровую гаубицу, 
универсальное по своему предназначению, а стало быть, и сложное по своему