Замысел гитлеровского командования было нетрудно разгадать. Глубоким ударом на 
Биржай и далее на Паневежис противник стремился выйти на тыловые коммуникации 
51-й и 2-й гвардейской армий, овладевших к этому времени районами Шяуляя и 
Елгавы и узким клином врезавшихся через Тукумс в Рижский залив. К нашему 
счастью, этот удар по времени не совпал с другим ударом противника по левому 
флангу 2-й гвардейской армии, ко- торый несколько дней тому назад мы успели 
отразить с крупными потерями для противника. 

Немецко-фашистское командование явно нервничало, нанося несогласованные удары 
по уязвимым местам наших войск. 

Учитывая, однако, какую опасность для нас мог представлять мощный удар 
противника по армии Белобородова, я решил усилить ее 22-м гвардейским 
стрелковым корпусом генерала А. И. Ручкина, находившимся в резерве фронта, и 
19-м танковым корпусом генерала И. Д. Васильева, который поступил в мое 
распоряжение из резерва Ставки. 

Доложив о случившемся А. М. Василевскому и поручив В. В. Курасову ускорить 
выдвижение корпусов Ручкина и Васильева в район Биржая, я направился к машине, 
чтобы выехать к ожидавшему меня самолету: мы с Хлебниковым вылетали к генералу 
Белобородову, На крыльце лицом к лицу столкнулся с худощавым стройным 
полковником с интендантскими погонами. Вытянувшись, он стоял передо мной, 
загораживая выход. 

- Ну что, товарищ Саушин, что случилось? - нетерпеливо спросил я полковника, 
запыхавшегося от быстрой ходьбы. 

- Вот... приказ вам на подпись...- отдышавшись, вымолвил он наконец. 

- Какой еще приказ? - удивился я. 

- О заготовке сена, товарищ командующий фронтом... 

- Ну, нашли время для решения таких проблем, полковник! - сердито заметил 
провожавший меня начальник оперативного управления.- Не до того сейчас. 
Белобородов в тяжелое положение попал... Командующий спешит... 

Федор Семенович Саушин виновато молчал, но дорогу не освободил, настойчиво 
держа перед собой проект приказа: 

- Ведь без сена останемся, чем тогда будем кормить лошадей?.. 

Я вспомнил, как мы прошлой зимой вынуждены были кормить коней соломой, и 
заставил себя возвратиться в дом, где и подписал приказ, внеся в него 
необходимые поправки. Спустя три часа мы с Н. М. Хлебниковым были уже у 
генерала А. П. Белобородова. 

Штаб 43-й армии, располагавшейся к тому времена юго-восточнее Биржая, оставался 
на месте, несмотря на прорыв войск противника. Артиллерийская канонада уже 
явственно доносилась до расположедия штаба. В штабе было обычное оживление. Ни 
малейшей растерянности и тревоги я, к своему удовлетворению, не заметил. Нас 
встретили ветераны армии: член Военного сонета генерал С. И. Шабалов и 
начальник штаба генерал Ф. Ф. Масленников. 

- В Биржай прорвались фашистские части,- сразу жe сообщил начальник штаба.- 
Дивизия Кудрявцева окружена. Связь с ней пока не восстановлена. 

- Где Белобородов? 

- Нездоров,- огорченно вздохнул Масленников.- По всей вероятности, печень. А 
тут не ко времени и началось это... 

Открыв дверь, ведущую в другую комнату, я увидел следующую картину: на кровати, 
придвинутой к столу, полулежал командарм и слабым голосом кого-то распекал по 
телефону. Увидев меня, он, прервав разговор и передав трубку адьютанту, 
попытался встать с кровати. 

- JIежи, лежи,- остановил я его.- И докладывай, что случилось. 

- Несчастье, товарищ командующий. Кудрявцев окружен. 

- Об этом я уже знаю. Что с тобой? 

- Да, ерунда какая-то,- досадливо махнул рукой командарм,- боли только сильные. 
Пройдет! 

- А может, отправить тебя в госпиталь? Чем черт не шутит, вдруг станет хуже? - 
засомневался я. 

- Ни в коем случае! - запротестовал Белобородов.- Разве я смогу находиться в