Армиям правого крыла фронта были поставлены такие задачи: 6-й гвардейской - 
развивать наступление вдоль левого берега Западной Двияы в общем направлении на 
Ригу; 43-й - как можно быстрее выдвинуться на рубеж реки Мемеле и подготовиться 
здесь к отражению возможного контрудара крупных сил противника с севера в общем 
направлении на Биржай. 

Тревожная обстановка на фронте не позволяла нам спокойно посидеть за накрытым 
столом. Наспех перекусив, мы все заторопились по неотложным делам. 

Вскоре я доложил наши выводы и предложения А. М. Василевскому, на которого к 
тому времени Ставка возложила не только координацию действий 3-го Белорусского, 
1-го в 2-го Прибалтийских фронтов, но и общее руководство их действиями. Маршал 
в целом согласился с нами, обещал добиться от Ставки выделения нам новых сил. 
Он снова вернулся к вопросу о передаче нам 5-й гвардейской танковой армии от 
генерала Н, Д. Черняховского, поскольку его войска к тому времени освободили 
Каунас и положение в полосе 3-го Белорусского еще больше стабилизировалось. Ему 
уже не угрожали никакие неожиданности. Кроме того, А. В. Василевский настаивал 
на передаче в мой резерв одного стрелкового корпуса из 4-й ударной армии 2-го 
Прибалтийского фронта. Словом, мы были очень рады, что рядом есть человек, 
облеченный большими полномочиями и в то же время вместе с нами непосредственно 
ощущающий биение фронтового пульса. Я, откровенно признаюсь, не любил, чтобы 
меня, как говорится, вели по полю сражения за руку. И надо сказать, Александр 
Михайлович Василевский с большим тактом руководил действиями командующих 
фронтами. Свои замыслы и решения Ставки он претворял в жизнь твердо, но без 
излишней опеки. Постоянная связь с представителем Ставки (нередко он в течение 
многих дней находился при штабе фронта, особенно в решающие моменты боевых 
действий) облегчала командующему принятие важных решений в обстановке, когда 
для получения одобрения Верховного уже не было времени. Наиболее ощутимую 
помощь получал я от А. М. Василевского в тех случаях когда, надо было добиться 
согласованных действий с соседями при решеиии общей задачи на стыке фронтов, 
как это было, например, в период разгрома даугавпилсской группировки врага. 
Кроме того, постоянный контроль со стороны представителя Ставки имел и еще одну 
важную особенность: меньше было возможностей для принятия поспешных, 
необдуманных решений. 

...В начале августа на КП фронта явился хорошо знакомый мне генерал-майор В. А. 
Карвялис. 

- Товарищ командующий фронтом! Шестнадцатая Литовская стрелковая дивизия 
завершает сосредоточение в районе Паневежиса,- доложил он с едва заметным 
акцентом. - Прибыл за получением конкретной боевой задачи. 

Должен сказать, что дивизия еще задолго до моего вступления в командование 
фронтом входила в его состав. Я неплохо знал ее кадры и ценил это соединение за 
высокую боеспособность. В период подготовки Белорусской операции Верховный 
Главнокомандующий приказал мне ввести литовцев в сражение только с вступлением 
войск фронта на территорию Литвы. Мы передали 16-ю в оперативное подчинение 
командующего 4-й ударной армией без права ввода ее в сражение. После 
освобождения Полоцка 4-я ударная армия, а вместе с ней 16-я Литовская дивизия 
были переданы в состав 2-го Прибалтийского фронта. 

Главные силы нашего фронта так далеко вырвались вперед, что между ними и 4-й 
ударной теперь пролегло огромное расстояние, которое и пришлось преодолевать 
дивизии, когда Ставка снова передала ее нам. 

- А мы заждались вас,- сказал я командиру дивизии, вспомнив, что о передаче 
соединения нам сообщили еще в середине июля. 

- Полтысячи километров тащились своим ходом по забитым войсками дорогам, 
виновато развел руками Карвялис. - Дни промелькнули как мгновения. Мы не имели 
передышки. 

- Сколько дней вам нужно, чтобы отдохнуть и привести части в порядок? 

- Нет-нет! - запротестовал комдив.- Дивизия готова сейчас же идти в бой. 

Ознакомившись с боевым составом 16-й и ее состоянием после совершения 
длительного марша, я распрощался с генералом. Так Литовская дивизия вновь 
оказалась в составе нашего фронта. И, как оказалось впоследствии, весьма кстати.
 

Спустя несколько дней после этого из армии А. П. Белобородова стали поступать 
донесения - одно тревожнее другого. До шести пехотных дивизий, поддержанных 
сотней танков, ударили с севера на Биржай. На острие удара оказалась 
вырвавшаяся вперед 357-я стрелковая генерала А. Г. Кудрявцева, которая 
выдержала натиск превосходящих сил, поэтому противник стал обтекать ее с 
флангов. Связь с дивизией на время прервалась. Бои уже шли на северной окраине 
Биржая.