после отъезда А. В. Хрулева, как мы начала получать все, обещанное им. 

Результатом работы начальника Тыла Красной Армии и сопровождавшей его группы 
генералов и офицеров было значительное улучшение всех видов снабжения войск, 
укрепление фронтового армейского и войскового тылов. Все мы, от командующего 
фронтом до рядового воина, всегда добром вспоминали эту большую помощь, понимая,
 что она обеспечена усилиями тружеников городов и деревень. 

В разгар подготовки армии к наступлению я был вызван на КП фронта. Помню, что, 
прибыв туда во второй половине дня 16 ноября, я был немедленно принят М. М. 
Поповым и Л. 3. Мехлисом. Выслушав мой доклад о выходе армии в район 
сосредоточения, Маркиан Михайлович сообщил, что Верховный Главнокомандующий 
срочно вызывает меня в Москву. Я не удержался и спросил о цели этого вызова, но 
в ответ мне не было сказано ничего определенного. Как видно, фронтовое 
начальство тоже было не в курсе дела. 

Из-за плохой погоды ехать пришлось по железной дороге, в служебном вагоне 
Военного совета фронта. На следующий день я прибыл в столицу, так толком и не 
зная, что меня ожидает. Встретивший меня на вокзале генерал сказал, что вначале 
со мной побеседуют в Генеральном штабе. Заехав ненадолго к семье, я отправился 
в Генштаб, где сразу был принят генералом А. И. Антоновым. Тепло поздоровавшись 
и усадив меня у стола с развернутой картой, Алексей Иннокентьевич сказал, что 
получил указание проинформировать меня о планах боевых действий в Белоруссии, 
после чего сообщил, что в начале октября до исполнителей был доведен план 
наступления силами трех фронтов. При этом войска Калининского (в дальнейшем - 
1-го Прибалтийского) фронта должны были, наступая на Витебск, охватить 
белорусскую группировку врага с севера. В центре - на Оршу и Могилев - наносили 
удар войска Западного фронта, а с юга - на Гомель и Бобруйск - войска правого 
крыла Центрального (в дальнейшем - Белорусского) фронта. 

Успех этих ударов мог бы привести к далеко идущим последствиям, вплоть до 
выхода в Прибалтику, к границам Восточной Пруссии и Польши. Но к сожалению, 
ощутимых результатов добились лишь войска Белорусского фронта генерала К. К. 
Рокоссовского, действовавшие на гомельско-речицком направлении. В центре 
наступление сразу же застопорилось, так как враг оказал яростное сопротивление. 
На северном крыле 1-й Прибалтийский достиг лишь частичного успеха. Был 
освобожден Невель, но дальнейшее продвижение остановили подошедшие крупные 
резервы врага... 

- Видите, Иван Христофорович, что получается? - после паузы продолжал Антонов, 
водя указкой по карте. - На юге белорусская группировка врага охвачена нашими 
войсками, а на севере, у Невеля, мы застряли на полпути к Витебску. Крайне 
необходимо и здесь добиться перелома. 

Поняв, что информация закончена, я спросил, какая роль в Белорусской операции 
отводится мне. 

- Об этом вы услышите, видимо, из уст самого Верховного, - уклончиво ответил 
Алексей Иннокентьевич.- К нему мы отправимся вечером вместе, захватив и Сергея 
Матвеевича Штеменко... 

И. В. Сталин был в хорошем расположении духа, и беседа наша носила почти 
непринужденный характер. Осведомившись о том, ознакомили ли меня с планами 
Ставки на белорусском направлении. Верховный заговорил о весьма положительной 
для нас общей ситуации на советско-германском фронте. При этом он сразу же 
отметил, что есть направления, где дела обстоят неважно. К числу таковых он 
отнес 1-й Прибалтийский фронт, две армии которого после успеха под Невелем 
оказались в мешке с крайне узкой горловиной. 

- По неясным для меня причинам,- продолжал Сталин, - войска Первого 
Прибалтийского не могут добиться перелома в обстановке и развития ранее 
достигнутого успеха в направлении Городка и Витебска. А там мы можем 
изолировать две оперативно-стратегические группировки врага - северную и 
центральную, открыть себе ворота в Прибалтику и создать выгодные условия для 
освобождения всей Белоруссии. В Ставке обсуждался вопрос о смене командующего 
Первым Прибалтийским фронтом. Принято решение назначить вас на этот 
ответственный пост. - Говоря это, Верховный внимательно и, кажется, 
доброжелательно смотрел на меня, а затем спросил: - Как вы к этому относитесь, 
товарищ Баграмян? 

Я ответил, что считаю такое назначение большой честью для себя и приложу все 
силы, чтобы оправдать доверие партии. 

Слегка кивнув, И. В. Сталин продолжал: 

- Успешно проведенная вами операция в районе Орла и Брянска убеждает в том, что 
новый пост будет вам по плечу. 

Я поблагодарил Верховного Главнокомандующего за столь высокую оценку боевых 
действий 11-й гвардейской армии.