правофланговыми корпусами, генерал Пуркаев распорядился, чтобы руководство 19м 

мехкорпусом взял на себя командующий 5й армией, на которого теперь возлагалась 

обязанность помочь генералу Фекленко в ликвидации плацдарма противника на реке 
Случь в районе Гульска.
      Прорывы в районе Нового Мирополя и Гульска заслонили своей значимостью 
события на остальных участках фронта, потому что они еще более ухудшали 
положение войск 6, 26 и 12й армий, над которыми нависла угроза окружения.
      Кирпонос и Хрущев возвратились из 6й армии удрученными. При них к 
Бердичеву начали подходить подразделения группы Огурцова, которые приходится с 
ходу бросать в бой. Перелома такими малыми силами, конечно, не добиться. Хотя 
бы замедлить продвижение противника на юг и юговосток! А дорога на Белую 
Церковь для врага оставалась открытой. Командующий фронтом спешно связался с 
командирами пограничных отрядов, которые были направлены в этот район на борьбу 

с вражескими десантами, и приказал им преградить путь фашистским войскам, если 
те двинутся от Бердичева на Белую Церковь. Но то была весьма слабая преграда: 
пограничников мало, к тому же у них нет артиллерии.
      Командующему 6й армией Кирпонос приказал как можно быстрее сосредоточить 

в окрестностях Любар соединения 49го стрелкового корпуса, чтобы с утра 9 июля 
нанести контрудар на север и закрыть брешь.
      Когда об этом решении стало известно в Ставке, оттуда последовало 
указание совместить удар с юга со встречным ударом с севера силами 31го 
стрелкового, 9, 19 и 22го механизированных корпусов 5й армии. Осуществление 
контрудара с севера Ставка рекомендовала возложить на генерала Потапова. 
Соответствующие приказы были без промедления направлены командармам.
      Но противник спешил воспользоваться благоприятной для него обстановкой. 
Его войска, не встречая на пути наших войск, продвигались на Киев. Первое 
сообщение об этом мы получили из Житомира.
      Оперативный дежурный привел ко мне незнакомого майора. Вид у него был 
крайне измученный. Вытерев платком запыленное потное лицо, на котором 
выделялись усталые и воспаленные от недосыпания глаза, майор, устремив взгляд 
на ведро, стоявшее в углу, разжал пересохшие губы и хрипло проговорил:
      — Разрешите воды?
      Залпом осушил полную кружку и только после этого начал разговор. 
Оказалось, он привез донесение начальника Житомирского гарнизона о появлении у 
Житомира фашистских танков.
      Не хотелось верить этому: ведь на очереди Киев. Я спросил, не ложный ли 
это слух.
      — Нет, — отвечал майор, — я сам выезжал на разведку и своими глазами 
видел десятка два фашистских танков. Вот, — он протянул мне небольшую книжечку,
 — захватили одного из зазевавшихся танкистов. К сожалению, живым доставить его 

не удалось. Только документы взяли.
      Внимательно разглядываю солдатскую книжку, приглашаю переводчика. 
Просмотрев ее, он сказал, что документ принадлежал ефрейтору 13й танковой 
дивизии немцев. Значит, это ее передовые части появились у Житомира.
      Вместе с майором мы пошли к генералу Пуркаеву. Он внимательно выслушал 
нас, перелистал солдатскую книжку и, поблагодарив майора, отпустил его.
      — Да, положение… — тяжело вздохнул Максим Алексеевич. — Седьмого июля пал 

Бердичев. Сегодня то же самое произойдет с Житомиром. Защищать его некому: в 
городе находятся лишь небольшие подразделения железнодорожных войск. Нечего и 
говорить: им не устоять под ударом танковой дивизии. Выходит, противнику открыт 

путь на Киев.
      Я предложил бросить к Житомиру все, что наберется в шестом стрелковом 
корпусе. Только его части находились сравнительно недалеко от города.
      — Но что он сможет без артиллерии?! И всетаки иного выхода нет: 
приходится хвататься и за соломинку.
      Нанеся только что полученные сведения на карту, Пуркаев направился с ней 
к Кирпоносу. Через четверть часа начштаба позвонил мне и приказал немедленно 
направить к командующему двух офицеров оперативного отдела. Вскоре капитаны Ф. 
Э. Липис и М. М. Саракуца доложили мне, что командующий приказал им разыскать в 

районе Коростышева командиров 6го стрелкового корпуса и 3й кавалерийской 
дивизии и передать им распоряжение: немедленно следовать в Житомир и прочной 
обороной не допустить продвижения противника через этот важный узел дорог на 
Киев.
      Возвратился майор Погребенко. Я посылал его на розыски 7го стрелкового 
корпуса, который, как сообщал генерал Музыченко, отошел на Белую Церковь. Майор 

доложил, что разыскал там лишь часть подразделений 147й стрелковой дивизии 
этого корпуса. Они оказались на направлении главного удара вражеских танков и 
после тяжелого боя вынуждены были отойти. По словам командиров подразделений, 
главные силы корпуса продолжают удерживать рубеж к северу от Нового Мирополя. 
Это означало, что его дивизии, обойденные с севера и с юга, сражаются в кольце 
вражеских войск. Удастся ли нам вызволить их? Мы не теряли на это надежды.