На этот раз дорога была без особых происшествий. На окраину Житомира мы 
въехали, когда забрезжил рассвет. В этом городе я знал почти каждую улочку: жил 

здесь три года, когда был начальником штаба 5й кавалерийской дивизии.
      Житомир стоит на крутых берегах небольшой речки Тетерев. Как и 
большинство украинских городов, он весь утопал в зелени. Сейчас она скрывала 
разрушения, которые потерпели жилые кварталы от варварских бомбардировок. Я без 

труда разыскал штаб фронта, доложил генералу Пуркаеву последние сведения, 
полученные нами из войск, рассказал про тщетные попытки разыскать штаб 6й 
армии. Уж не попал ли он под удар немецких танков в Волочиске? Начальника штаба 

это предположение встревожило не меньше меня.
      — Надо продолжать поиски.
      В отделе меня удивила необычная тишина. Оставив телефоны, офицеры 
обступили моего заместителя по политической части. Батальонный комиссар читал 
им какойто документ. Я прислушался. «..Дело идет о жизни и смерти Советского 
государства, о жизни и смерти народов Советского Союза…» Тревожно и 
взволнованно звучали чеканные фразы о тяжелом положении на полях сражений, о 
том, что должны делать наши люди в тылу и на фронте, об их задачах в священной 
войне с фашистскими захватчиками.
      Глубина и смелость мыслей не оставляли сомнений: так мог сказать только 
Сталин.
      — Что это? — не удержался я.
      — Выступление товарища Сталина, — ответил комиссар, бережно отложив 
прочитанный лист.
      Жадно пробегаю глазами текст: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы 

нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!»
      В ушах, словно наяву, звучал памятный глуховатый с заметным акцентом 
голос. Сколько раз, затаив дыхание, мы слушали его по радио. И сейчас мы 
понимали, что в лице Сталина к нам, к народу и армии, обращается сама партия 
великого Ленина.
      С первых же слов обращение захватывало. Моральное воздействие его было 
огромно. Каждый из нас еще глубже осознал свою ответственность за судьбы Родины 

и народа.
      Когда чтение было закончено, всем захотелось излить свою душу. Недолго 
продолжался этот своеобразный митинг, но сколько чувств и переживаний было 
высказано на нем! Люди взволнованно говорили о том, что мы можем и должны 
сделать для Отчизны в эту тяжелую для нее пору.
      Едва офицеры успели вернуться на свои рабочие места, как пришел генерал 
Пуркаев и приказал послать двух командиров на розыски штаба 6й армии. Они 
пропадали весь день и только к вечеру нашли его в Староконстантинове. Узнав об 
этом, Пуркаев в распоряжении от имени Военного совета в резких тонах отчитал 
командарма и потребовал представить с делегатом штаба фронта подробное 
донесение об обстановке в полосе действий армии.
      Уже ночью из штаба Музыченко возвратился наш офицер связи. Он привез 
неутешительные сведения. Часть сил 36го корпуса попрежнему ведет бой в 
окружении, остальные — с серьезными потерями пробиваются в Изяславский 
укрепленный район, куда с севера уже прорвались отряды фашистских войск. 49му 
стрелковому корпусу пока удалось отбить атаки вражеских передовых частей, а 
24й мехкорпус под натиском превосходящих сил противника, к сожалению, вынужден 

был оставить Волочиск.
      О частях 37го стрелкового корпуса мало что известно.
      По сведениям суточной давности, одна из его дивизий бьется во вражеском 
кольце севернее Збаража. В 7й стрелковый и 19й механизированный корпуса 
командующий 6й армией послал своих представителей, но те еще не возвращались.
      Побывавшие в войсках офицеры докладывали, что по дорогам под 
непрекращающейся бомбардировкой упорно продвигаются на восток колонны наших 
солдат и обозы. А по обочинам вместе с ними течет поток беженцев. Их многие 
тысячи. Покинув родной кров, бросив все имущество, люди готовы на любые муки, 
лишь бы спастись от фашистского рабства. И вся надежда у них на наших 
красноармейцев — только эти запыленные, измученные, израненные воины могут 
защитить их, уберечь от гибели. Драматические события разыгрываются на 
переправах, где скапливаются огромные массы людей, машин, повозок. Каждая 
фашистская бомба находит цель. Но и здесь нет паники. Бойцы и командиры, убрав 
тела погибших, разбитые машины и повозки, снова наводят мосты, пускают паромы. 
Беженцы терпеливо ждут своей очереди. Иногда к переправам прорываются 
фашистские танки, и тогда начинается борьба не на жизнь, а на смерть. Горе 
народа и героизм народа — где найти слова, чтобы описать их! Все мы до сих пор 
с глубоким волнением вспоминаем испытания, выпавшие на долю бойцов и командиров 

нашего фронта, на долю мирных жителей Украины. Но по сводкам мы знали, что на 
других фронтах еще тяжелее. И поэтому Ставка шла на крайние меры, забирая от 
нас все новые соединения, чтобы перебросить их на помощь нашим соседям. 4 июля 
она распорядилась вывести из боя 5й кавалерийский корпус и одиннадцать 
артиллерийских полков, в том числе восемь противотанковых, и направить их на 
Западный фронт. Артиллерийские части сразу же были погружены в эшелоны и взяли