Накануне наступления еще более усилилась наша тревога за положение на 
северном крыле ЮгоЗападного фронта. Вновь влившиеся в его состав армии не 
обрели еще устойчивости, в любую минуту мы ждали осложнений. Наши предположения,

 похоже, начинали оправдываться:
      — — — — — — —
      * В состав армии к началу наступления вошли: 51, 96, 99, 216, 253, 295я 
стрелковые дивизии, 437, 269, 266й корпусные артполки, 8й артполк резерва 
Главного Командования, 186, 521, 558, 704й противотанковые артиллерийские 
полки, 2, 3, 132я танковые бригады, 1й и 3й дивизионы 2го гвардейского 
минометного полка («катюши»), 2, 6 и 8й бронепоезда.
      начальник штаба 3й армии генералмайор А. С. Жадов донес, что крупные 
вражеские силы обходят правый фланг армии, а закрыться нечем. Возникла угроза 
изоляции ЮгоЗападного фронта от войск, сражавшихся на московском направлении.
      Тимошенко немедленно отдал приказ направить на усиление 3й армии два 
бронепоезда, инженерный батальон, полк противотанковой артиллерии и 52 танка. 
Танки он отдавал особенно неохотно: они так нужны были для наступления. Выделил 

он также и 64 самолета. Больше посылать было нечего. И главком решил обратиться 

за помощью в Ставку. Он решился на это после мучительного раздумья, так как 
понимал всю трудность положения под Москвой, и все же иного выхода не видел. 
Ведь угроза на стыке Западного и ЮгоЗападного фронтов еще больше может 
обострить положение защитников Москвы.
      Хотя войска 3й армии сумели к тому времени, после потери Ефремова, 
остановить наступление фашистских войск, но глубокий обход ее открытого правого 

фланга продолжал чрезвычайно тревожить главкома. У нас в те дни родилось 
опасение, что, потерпев неудачу под Москвой (а дело клонилось к этому, судя по 
сообщениям из штаба Западного фронта), фашистское командование вновь 
соблазнится возможностью прорваться танковыми армиями Гудериана и Клейста в 
глубокий тыл ЮгоЗападного и Южного фронтов, то есть повторить тот маневр, 
который противнику удалось осуществить в сентябре восточное Киева.
      Поэтому С. К. Тимошенко в подготовленной на имя И. В. Сталина телеграмме 
постарался особо подчеркнуть нарастание угрозы на стыке войск Западного и 
ЮгоЗападного направлений.
      «Противник, — сообщалось в телеграмме, — остановленный под Тулой, нащупал 

слабое место в 3й армии Брянского фронта (бывшего Брянского фронта. — И. Б  .) 

и, перейдя в наступление вдоль шоссе на Ефремов (силами двух пехотных и одной 
танковой дивизий), оттеснил 3ю армию».
      Перечислив те силы и средства, которыми он решил усилить 3ю армию, 
главком сообщил, что больше дать он ничего не может.
      «Неуспех (немецких войск. — И. Б  .) под Москвой, — подчеркнул он далее,
 — не исключает поворота Гудериана на юговосток, навстречу Клейсту. Все это 
обязывает принять меры к усилению правого крыла Брянского фронта хотя бы 5 — 6 
стрелковыми дивизиями и 2 — 3 танковыми бригадами. Просим их дать…»
      Теперь, когда нам известен весь ход развития событий под Москвой, 
нетрудно понять, что просьба о выделении в наше распоряжение целой армии была 
не только невыполнимой — Ставка не могла дать столько сил, когда решалась 
судьба Москвы, — но и не совсем обоснованной: Гудериан и не собирался 
поворачивать на юг.
      Не прошло и двух часов после передачи телеграммы, как Верховный 
Главнокомандующий сообщил через маршала Шапошникова свой ответ, из которого 
стало ясно, что Ставка сможет пока выделить для усиления 3й армии лишь 239ю 
стрелковую дивизию, которая спешно выводится на правый фланг армии с задачей 
контратаковать обходящие части противника.
      Считая, что этих сил недостаточно для стабилизации положения на стыке с 
Западным фронтом, главком не переставал тревожиться за правый фланг 
ЮгоЗападного фронта. Для укрепления руководства боевыми действиями только 
переданных ему 3й и 13й армий он направил генераллейтенанта Костенко.
      Маршал Тимошенко связался с командующим Южным фронтом, спросил, все ли 
готово к наступлению. Черевиченко доложил, что 16 ноября войска не смогут 
начать операцию. Ряд частей и соединений, в том числе 3я танковая бригада и 
558й противотанковый артиллерийский полк, не успеют сосредоточиться. Дело 
осложняется тем, что привлекаемые к наступлению войска еще не полностью 
обеспечены теплым обмундированием.
      Главком не мог согласиться с такой оттяжкой и потребовал от Черевиченко 
принять самые решительные меры, чтобы начать наступление в срок. Он считал, что 

все соединения первого эшелона успеют прибыть в исходный район, если не 
задержатся на станциях выгрузки. Надо сделать все и для того, чтобы обеспечить 
людей теплым обмундированием. Сообщив, что дает на усиление 3й танковой 
бригады два десятка исправных танков, маршал пообещал Черевиченко к полудню 16 
ноября приехать к нему для уточнения всех вопросов.
      Опасаясь, что Клейст может в любой момент предпринять новый удар по 
левому флангу Южного фронта, Семен Константинович в заключение сказал: 
«Харитонову передайте: два дня пусть держит фронт и — ни шагу назад. Иначе у 
меня окончательно испортится мнение о нем. Танки передайте ему».