армию Клейста, отрубим их начисто.
      — Рада бы кума в рай… — мрачно отозвался Черевиченко. — Мы не прочь, да 
пока нам хотя бы задержать противника. Разгромить такую махину — танковую армию 

Клейста… И это когда все командармы жалуются, что сил не хватает даже для 
обороны…
      С каждым словом командующего маршал все больше мрачнел.
      — Плохо, если подчиненные ваши так настроены, — пророкотал он сердито, — 
но еще хуже, когда вы, голова фронта, оказываетесь у них на поводу. 
Военачальник, не верящий в успех дела, наполовину побежден. — Маршал перевел 
дыхание. — А кто сказал, что у нас нечем свернуть голову Клейсту? Сколько у вас 

на формировании дивизий?
      — Семь, — быстро ответил начальник штаба фронта генерал Антонов. — Пять 
стрелковых и две кавалерийские. Да две танковые бригады.
      — Вот видите, какие у вас резервы.
      — Но для их укомплектования у нас недостает оружия, — возразил 
Черевиченко.
      — Москва поможет. Мы об этом уже просили Ставку. — Подумав, главком 
добавил: — С ЮгоЗападного фронта мы перебросим в ваше распоряжение дветри 
стрелковые дивизии, танковую бригаду, несколько артиллерийских полков, 
гвардейские минометы, к обеспечению операции привлечем большую часть авиации…
      Видя, что генералы, как завороженные, ловят его слова, маршал уже весело 
заключил:
      — Никто не спорит — Клейст силен, танков у него много. Но бьютто ведь не 

только числом, а и уменьем! Пусть на всем ЮгоЗападном направлении у фашистов 
больше сил, чем у нас, но там, где мы решим нанести удар, мы сумеем добиться 
хотя бы небольшого перевеса за счет маневра с других участков. В общем, давайте 

думать не только о том, как остановить Клейста, но и как его уничтожить!
      Все оживились. Чувствовалось, что главком своим неукротимым оптимизмом и 
убежденностью зажег товарищей и мысль о крупной наступательной операции увлекла 

их.
      Маршал объявил, что ответственность за непосредственную подготовку и 
проведение операции он возлагает на командование Южного фронта.
      На совещании были обсуждены и вопросы партийнополитической работы. 
Необходимо разъяснить каждому бойцу и командиру, что фашисты уже не те, что 
были в июне. Они к наступающей зиме оказались неподготовленными. Гитлер обещал 
им еще до осенних холодов закончить кампанию в России. А на деле вышла осечка. 
Моральный дух гитлеровской армии подорван. Она понесла огромные потери. В 
оккупированных районах под ногами захватчиков горит земля. Это вовсе не значит, 

что у врага мало сил. Нет, он еще обладает большой мощью. И мы не можем обещать 

нашим людям легкой победы. Бои предстоят тяжелые. Фашисты будут и дальше упорно 

драться, но не потому, что уверены в победе — этой уверенности у них уже нет, — 

а потому, что им придется теперь думать о спасении своей шкуры. Но у нашего 
народа и его армии неисчислимые силы, в конце концов враг будет разгромлен.
      На аэродроме нас уже ожидал Фалалеев, выехавший сюда раньше. Он доложил 
главкому, что воздушная обстановка благоприятная.
      — Тогда даешь Воронеж! — пошутил маршал и зашагал к самолету. Видно было, 

что он в отличном настроении.
      Вечерние сумерки словно ждали, когда наш самолет благополучно приземлится 

на воронежском аэродроме, чтобы сразу же опуститься на сырую, насквозь 
пропитавшуюся осенней влагой землю. По затемненным улицам Воронежа, где теперь 
размещался командный пункт ЮгоЗападного фронта, наши машины шли с погашенными 
фарами.
      Вот и наш дом. Выглядит он вымершим — в окнах ни огонька: заботы нашего 
коменданта о светомаскировке не пропали даром. Но перешагнул порог — и сразу 
окунулся в бурлящую жизнь. Над огромными, как простыни, топографическими 
картами колдовали операторы; офицерынаправленцы готовили распоряжения для 
передачи по телеграфу; до хрипоты кричали в телефонные трубки их помощники, 
добывая из армий последние данные обстановки. Штаб работал в своем обычном 
фронтовом ритме.
      Ночь прошла относительно спокойно, а утром началось…
      В 9 часов из штаба Южного фронта сообщили: вражеские войска перешли в 
наступление. Как и ожидалось, бронированная армада генерала Клейста двинулась 
на 9ю армию, прикрывавшую дальние подступы к Ростову с северозапада. Нетрудно 

было догадаться, что Клейст спешил, чтобы мы не успели воспользоваться 
сведениями, добытыми у захваченного нашей разведкой немецкого штабного офицера.
      Сообщение встревожило главкома и всех нас в штабе фронта. Ненасытное 
пламя разгоревшихся боев могло поглотить наши резервы, которые мы с таким 
трудом накапливали для намечавшейся операции. Теперь все зависело от 9й армии: