неравенство сил и отлично сознавали смертельную опасность, на которую шли. 
Безумцы? Что ж, о таких писал великий Горький:
      «Безумству храбрых поем мы славу!»
      Сотни тысяч их сражались за Киев и в итоге неимоверных усилий 16 августа 
отбросили фашистские дивизии почти к тому рубежу, с которого те начали штурм 
города.
      В дальнейшем на ближайших подступах к Киеву фашистам больше уже ни на шаг 

не удалось продвинуться вперед, хотя в конце августа они предприняли еще одну 
решительную попытку прорваться в город.
      Неудача ошеломила командующего группой армий «Юг». Он уже стал подумывать 

о переходе к обороне в районе Киева. По словам генерала Филиппи, фельдмаршал 
Рундштедт срочно сообщил главному командованию немецких сухопутных войск, что 
русские под Киевом «собираются разгромить северное крыло группы армий». 
Фельдмаршал умолял немедленно передать ему хотя бы одну танковую дивизию из 
резерва и одновременно помочь ударом войск группы армий «Центр» со стороны 
Гомеля. А когда ему отказали в этом, Рундштедт решил срочно перебросить под 
Киев части из танковой группы Клейста.
      Смертельная опасность, нависшая в первой половине августа над Киевом, не 
поколебала мужества киевлян, а побудила их еще более усилить помощь фронту. В 
авангарде, как всегда, шли коммунисты. И хотя в городе осталась лишь четвертая 
часть всей партийной организации (остальные ушли в ряды Красной Армии, в 
партизанские отряды), коммунисты были душой любого патриотического начинания.
      По их инициативе на заводах было налажено изготовление переносных 
противотанковых препятствий, колючей проволоки, противотанковых мин, бутылок с 
горючей жидкостью, ремонтировались стрелковое вооружение, артиллерия, танки, 
автомашины и даже самолеты. Только в июле и августе на предприятиях Киева было 
восстановлено 905 боевых машин различного назначения. На ряде заводов было 
освоено производство минометов и другого вооружения.
      Героически трудились транспортники. Железнодорожники и речники под огнем 
и бомбежками бесперебойно доставляли войскам боеприпасы, продовольствие, 
эвакуировали раненых.
      На одной из днепровских переправ южнее Киева под вражескими обстрелами и 
бомбардировками водил паром Николай Николаевич Дудка. Потом он ушел с нашими 
частями, а через два года снова вернулся к родному Днепру. В числе первых он 
форсировал могучую реку и стал Героем Советского Союза. Столь же самоотверженно 

работал в Киевском порту в те дни Сергей Дмитриевич Хоменко. Впоследствии он 
тоже прославился, за боевые подвиги заслужил звание Героя. Оба они так и не 
расставались с Днепром. Николай Николаевич Дудка работал потом в Киевском 
речном порту, а Сергей Дмитриевич Хоменко — на Киевской ГЭС.
      А разве можно забыть подвиг машиниста В. И. Казанского?! Он был ранен в 
обе ноги, но не покинул своего поста и, истекая кровью, все же довел эшелон до 
места назначения.
      Своей самоотверженностью трудящиеся Советской Украины вдохновляли бойцов 
и командиров, укрепляли их стойкость и волю к победе.
      Помнится, в тяжелые июльские и августовские дни 1941 года командующие 
армиями, командиры и политработники соединений докладывали Военному совету 
фронта, что их буквально осаждают добровольцы. Те, кого не могли зачислить в 
часть официально, зачастую становились своего рода «подпольными» бойцами. В 
самые горячие минуты боя командир вдруг обнаруживал, что у него людей стало 
больше.
      Откуда они? Оказывалось, подростки и старики, которых по возрасту не 
брали в армию, подобрав оружие погибших, шли вместе с красноармейцами в атаку. 
Как говорят юристы и дипломаты, они становились бойцами дефакто. А потом целые 

делегации шли к командиру: новички показали себя отважными солдатами, нельзя ли 

их оставить у нас? И приходилось добровольцев признавать деюре, по всей форме 
заносить в списки роты.
      Об одном из таких добровольцев рассказал мне командир 45й стрелковой 
дивизии генерал Гавриил Игнатьевич Шерстюк.
      К одной из стрелковых рот его дивизии во время боев за город Малин 
пристал ученик средней школы села Рацево Олевского района 15летний Леня Цыбарь.

 Бойцы приютили, полюбили ласкового и сообразительного мальчишку, держали его 
подальше от передовой и поближе к кухне, где он охотно помогал повару. Но 
однажды, когда рота шла в атаку и дорогу ей преградил вражеский пулемет, 
неожиданно открывший огонь с фланга, залегшие бойцы увидели маленькую фигурку: 
прижимаясь к земле, подросток полз к пулемету. Вот он затаился за бугорком 
всего в нескольких шагах от фашистских пулеметчиков. Воспользовавшись тем, что 
их внимание было отвлечено в другом направлении, мальчишка поднялся и бросил 
гранату. Пулемет умолк. Рота дружно поднялась в атаку. Бойцы подбежали к 
парнишке. Он был ранен.
      — Доложили мне об этом, — улыбнулся генерал. — Я, конечно, отругал 
старшину роты, который пригрел мальчишку, а тот свое: «Товарищ генерал, ведь он 

герой, наш Ленька!» Не выдержало мое сердце, разрешил оставить парнишку в роте…
      Казалось, все школьники и школьницы окрестных городов и сел только и