затянется и ослабит Японию до такой степени, что ей уже не удастся 
восстановиться, во время событий на Халхин-Голе я твердо был убежден в том, что 
Япония не имеет намерений развязывать войну с СССР, а летом 1941 года выдвинул 
версию о том, что общая мобилизация в Японии не направлена в первую очередь 
против СССР. Во всех этих случаях хорошо проверил свои мысли и в качестве 
ответственных выводов сообщил их в Москву. При этом я в определенной степени 
полагался и на мнение Мияги, но мнение Одзаки было для меня наиболее ценным.


Изучение Японии и мое легальное положение

Изучение Японии имело большое практическое значение для моей разведывательной 
деятельности, но одновременно оно было абсолютно необходимо и как маскировка 
для нелегальной работы. Если бы я не занимался изучением Японии, то, вероятно, 
никогда не смог бы занять то прочное положение, которое было у меня в 
германском посольстве и среди немецких журналистов. Мое положение в посольстве 
определялось не только дружескими связями с его сотрудниками. Напротив, 
некоторые сотрудники возражали против моего влияния в посольстве и даже открыто 
возмущались по этому поводу. Я занял такое положение в посольстве, главным 
образом, благодаря большой общей эрудиции, исчерпывающим знаниям о Китае и 
детальному изучению Японии. Без этих знаний, т. е. без моих детальных 
исследований, никто из сотрудников посольства не стал бы обсуждать со мной 
своих проблем или спрашивать моего мнения по конфиденциальным вопросам. Многие 
из них обращались ко мне именно потому, что знали: эта беседа даст им что-либо 
пригодное для решения проблемы. Никто из них не обладал такими знаниями о Китае 
и Японии, какие я приобрел в результате многочисленных путешествий и 
многолетних исследований. Многие из них не имели также той общей политической 
подготовки, которую я получил благодаря своим связям с коммунистическим 
движением, начиная с 1924 года.

Мои исследования были очень важны и для того, чтобы утвердиться в положении 
журналиста. Без такого фона мне было бы очень трудно превзойти даже не слишком 
высокий уровень начинающего немецкого репортера. Благодаря же такому фону я был 
признан в Германии лучшим немецким корреспондентом, аккредитованным в Японии. 
Газета «Франкфуртер цайтунг», на которую я работал, часто хвалила меня и 
заявляла, что мои статьи повысили ее международный престиж. Газета «Франкфуртер 
цайтунг» в германском журналистском мире отличалась самым высоким уровнем и с 
точки зрения содержания статей превосходила прочие газеты. Это не только мое 
мнение. Так же считали и в германском посольстве, и в министерстве иностранных 
дел Германии, да и все образованные немцы.

Репутация самого видного журналиста влиятельной немецкой газеты, естественно, 
была исключительно важна для моей разведывательной деятельности. Общее 
признание моих способностей оказывало благоприятное влияние также и на мое 
положение в посольстве. Германское министерство иностранных дел, оценив мои 
возможности как журналиста, предложило мне высокую официальную должность в 
посольстве. Я отказался, но мой престиж в посольстве постоянно возрастал.

Благодаря такой журналистской репутации я получал бесчисленные заказы на статьи 
от немецких газет и журналов. Кроме того, газета «Франкфуртер цайтунг» и журнал 
«Геополитик» наседали на меня с предложением как можно быстрее написать книгу о 
Японии. Я закончил уже триста страниц рукописи, но мои литературные планы с 
арестом потерпели крах. Мои очерки, публиковавшиеся в журнале «Геополитик», 
были довольно объемными и охватывали различные темы, благодаря чему среди 
немецких читателей утвердилась моя репутация как журналиста и писателя.

Я не стремлюсь хвалить самого себя. Я просто стараюсь показать, что моя 
исследовательская работа в Японии была абсолютно необходима для 
разведывательной деятельности в интересах Москвы. Думаю, что, если бы я не 
занимался этими исследованиями и не имел такого образовательного потенциала, 
мне не удалось бы выполнить свою секретную миссию и я не смог бы так глубоко 
укорениться в германском посольстве и в журналистских кругах. Более того, я 
наверняка не смог бы в течение семи лет успешно выполнять свою работу в Японии. 
Наиболее важную роль в этом сыграли даже не способности и не то, что я успешно 
выдержал экзамены в московской разведшколе, а мои основательные исследования и 
полученные знания о Японии.




ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОЕЙ ГРУППЫ В ЯПОНИИ



Общие замечания

Мне было строго запрещено Москвой заниматься другой деятельностью, кроме 
разведки, а именно – пропагандистской и организационной работой, имевшей 
политический характер.