Хамар-Дабы. 

Наблюдая за происходящим, командующий тут же велел мне сесть на броневичок, 
доскочить до упавшего самолета, узнать обстановку и доложить ему. Мы все видели,
 как летчик планировал до самого соприкосновения с землей. Самолет пропахал 
землю, но не взорвался. На месте падения я увидел разрушенную машину: 
вывернутый на сторону мотор, остатки кабины, две неразорвавшиеся бомбы, труп 
летчика, "припечатанный" к корпусу сиденья специальными стремянками. Мы 
внимательно осмотрели все и убедились, что летчик не мог самостоятельно 
выбраться из кабины, если бы он и захотел это сделать. 

По возвращении я доложил Г. К. Жукову о том, что видел. 

- Надо полагать, что самурайский дух стал слабеть, - заключил командующий. 

По усилению активности нашей авиации и появлению в небе качественно улучшенных 
машин японцы понимали, что обстановка развивается не в их пользу. Они усилили 
попытки взять верх и добиться свободы действий в небе Монголии над всей 
территорией, где находились и где могут быть сосредоточены наши и монгольские 
войска. Меняя тактику воздушного нападения, японское командование посылало в 
бой многие эскадрильи истребительной авиации. Воздушные бои разгорались 
ежедневно и носили ожесточенный характер. 

Наши летчики дрались храбро. Их отличали крепкая дружба, взаимовыручка и 
мастерство. Боеспособность авиационных частей постоянно была в центре внимания 
Г. К. Жукова. Многих летчиков он знал пофамильно. С некоторыми встречался лично.
 

Тактические действия японской авиации учитывались и наземными частями, и 
подразделениями. Все знали, что японские самолеты чаще всего появлялись со 
стороны солнца, особенно по утрам, когда оно светит наиболее ярко. 
Бомбардировочную авиацию прикрывали одним-двумя слоями истребительной авиации. 
Воздушные бои старались начинать малыми силами, стремились втянуть в бой 
побольше наших самолетов, чтобы к появлению основных сил наши израсходовали бы 
свое горючее. 

Наше командование быстро разобралось в этом. На их тактику мы ответили своей: 
завели свой резерв самолетов-истребителей и вводили их в бой в более выгодной 
обстановке. В управлении авиацией Г. К. Жуков принимал непосредственное участие 
и рассматривал это как составную часть оперативного искусства. Некоторые 
поединки он запомнил особо. 

Летчик старший лейтенант В. Ф. Скобарихин совершил второй в истории советской 
авиации воздушный таран (первый принадлежит летчику-истребителю А. А. Губенко - 
в небе Китая). Это было 22 июля. Время подходило к обеду. Солнечно, ни облачка 
на небе, безветренно и жарко. Подразделение нашей авиации несло патрульную 
службу над районом боев, внезапное нападение японской авиации не застало 
врасплох. Над районом севернее Хамар-Дабы завязался ожесточенный воздушный бой. 
Как всегда, в бою применялись различные тактические приемы одиночных машин. Но 
на этот раз на командном пункте сразу же заметили, что преобладают лобовые 
атаки. То и дело два самолета на предельных скоростях мчались друг другу 
навстречу. С земли казалось, что еще миг - и самолеты врежутся друг в друга. Но,
 как правило, японские летчики не выдерживали, резко взмывали ввысь и уходили. 

Опытный мастер воздушного боя В. Ф. Скобарихин заметил, что молодому летчику В. 
Н. Вуссу угрожает смертельная опасность: его напористо атаковал японский 
самолет, по действиям которого было видно, что за штурвалом стервятника - ас. 
Скобарихин принял безотлагательное решение: атаковать. Он нагнал японца и 
таранил его. Увлекшись атакой Вусса, японец спохватился поздно, самолет потерял 
управление, начал падать и на земле взорвался. 

С большим трудом Скобарихин возвратился на свой аэродром и доложил командиру 
эскадрильи о происшедшем, а сам стал тщательно осматривать свою машину: согнут 
винт, повреждена плоскость. Как только поступил доклад о таране на командный 
пункт, многие усомнились в этом. Г. К. Жуков приказал проверить, так ли это? 

Я. В. Смушкевич доложил: 

- Товарищ командующий, этот случай уже проверен. Следы тарана обнаружены на 
самом самолете Скобарихина. В этом убедился весь истребительный полк, - 
подтвердил Смушкевич. 

- Хорошо. Проинформируйте Никишева. Поставьте в пример героя-летчика всему 
составу ВВС. Эти проявления мужества, бесстрашия, мастерства и взаимной выручки 
в тяжелых условиях должны стать достоянием всех частей. Господство нашей 
авиации в воздухе должно стать безраздельным. 

- Думаю, что такую задачу мы решим в ближайшее время, - заверил авиационный 
начальник.