мелкими группами ближе к нашей обороне. Танкисты-разведчики вовремя обнаружили 
подозрительную возню противника. Подаю команду: "К бою! Орудия зарядить, без 
команды огня не открывать!" Оборона молчала. Японцы ползут, все ближе и ближе 
подбираются к нам, а мы себя не выдаем. Чувствую, что противник начинает 
нервничать. Мы продолжаем вести наблюдение в готовности немедленно открыть 
уничтожающий огонь. Японцы торопятся. Они совсем близко. Встают с визгом и 
криками, с гранатами и бутылками с горючей смесью устремляются на нас. 
Командую: "Огонь!". Четыре пушки, четыре пулемета обрушили свою огневую мощь на 
атакующие цепи противника. Вздымилась земля. Японцы залегли, началась паника. 
Раненых и убитых тут же начали оттаскивать к себе в тыл. Атака захлебнулась. 
Получаю команду командира роты: "Взводу Денисова контратаковать противника в 
направлении высоты "Палец", уничтожить его и овладеть сопкой "Круглая". Вместе 
с поддерживающей пехотой танкисты атаковали противника, ведя огонь с хода. 
Самураи в панике покатились назад. Но наше пехотное подразделение попало под 
фланговый огонь противника и замедлило продвижение. Командир получил тяжелое 
ранение. Японцы это заметили и хотели захватить его в плен. Принимаю решение 
организовать огневое прикрытие, чтобы вынести раненого из-под огня. С помощью 
товарищей мне удалось это сделать. Это был лейтенант Валентин Смольков. После 
боев в 1940 году мы с ним вновь встретились, и Валентин подарил мне на память 
свою фотографию с надписью: "Другу, спасшему меня от японцев у Халхин-Гола. На 
память Виталию от Валентина". 

Я хорошо знал В. П. Денисова. В танковом училище были в одном отделении, ели за 
одним столом. Одним приказом нам было присвоено воинское звание "лейтенант" и, 
как многие другие, были направлены на защиту восточных рубежей нашей Родины. 
Его отличали твердость характера, быстрота принятия решений, высокое чувство 
товарищества. 

За личное мужество и умелое управление взводом В. П. Денисов был награжден 
орденом Красного Знамени. В войне с фашистской Германией проявил себя храбрым и 
способным командиром. Ныне на его груди - три ордена Красного Знамени. Стал 
полковником. Работал в Генеральном штабе, преподавал в Академии им. М. В. 
Фрунзе. Теперь в отставке. 

Обратимся к эпизоду с Федюнинским. Вот, что написал он сам в статье "Земля 
друзей"{34}: "Помню, комкор Г. Жуков прислал мне с адъютантом карту. На ней, по 
самым последним данным, была нанесена обстановка. Из расположения нашего полка 
красная стрела глубоко вонзалась в расположение японцев. Рядом написано: 
"Разгромить и уничтожить". 

Для нас этот приказ был предельно ясен". 

Чтобы поставить задачу полку по карте, Жукову потребовалось не более тридцати 
секунд. Он был убежден, что его поймут правильно. 

Что же было ясно командиру полка? Во-первых, что полк вышел не туда, куда ему 
было приказано. Он отклонился от своего направления. На войне так бывает. 
Во-вторых, танкисты бригады ведут бой без пехоты; надо как можно скорее прийти 
им на помощь. Третье. Ему самому предстоит выбор способа ведения боя и 
нахождения таких решений и тактических приемов, которые бы обеспечили 
выполнение поставленной задачи. Федюнинский внутренне ощутил потребность 
творчества, инициативы и всестороннего учета всех сторон сложившейся обстановки,
 без чего полк оказался бы неспособным успешно вести бой. 

Во время постановки задач об организации взаимодействия на местности Г. К. 
Жукова отличала строгость логического мышления, четкость, краткость и 
исчерпывающая полнота. Так казалось всем командирам соединений и частей, 
которым приходилось с ним работать. 

При постановке задач Жуковым закладывалось зерно успехов, которое надлежало 
раскрыть, воплотить в результат. Вот над этим неустанно и работали все войска. 

Крупное поражение японских войск в районе горы Баян-Цаган и июльские 
оборонительные бои предотвратили попытки вражеского командования расширить 
захваченную территорию, очистить от советских и монгольских войск восточный 
берег Халхин-Гола, захватить плацдарм на западном берегу реки для последующих 
широкомасштабных наступательных действий. Только недостаток сил и средств не 
позволили нашему командованию завершить бои полным разгромом японской 
группировки. 

Фронт относительно стабилизировался. Были обеспечены условия для подготовки 
окончательного удара. Требовались новые решения, над которыми упорно работали 
штабы частей и соединений всех родов войск и в целом командование армейской 
группы. 

Советские и монголькие войска обрели боевой опыт. Они преобразовались в 
монолитную силу, способную решать все более и более сложные боевые задачи. 

Японские милитаристы почувствовали это. Однако принимали меры по расширению 
масштабов своей агрессии. 10 августа сформировали 6-ю армию, доведя ее