гостиницы, монастырские подворья, таверны при дорогах, ведущих к Мадриду, 
переполнены беженцами. 

Этьен уже собрался к себе в "Кристину", но перед тем как уйти, подошел к 
игорному столу, где рулетка была сегодня к нему так благосклонна. И тут он 
увидел за спинами любопытных Агирре, сидящего понуро за столом. Как же Этьен не 
заметил его раньше? Или Агирре только что пришел? 

Крупье с профессиональной сноровкой отгреб лопаточкой деньги с проигравших 
квадратов стола. Печальным взглядом проводил Агирре эту кучу денег. 

Низкий абажур повис в табачном дыму над зеленым сукном, освещая стол, 
расчерченный на квадраты. 

Напротив Агирре сидела все та же старуха в соломенной шляпе. Крупье рассчитался 
с играющими. Делали новые ставки. Агирре неуверенно положил деньги на "11", но 
в самый последний момент нервно передвинул их на соседний квадрат. 

- Игра сделана, ставок больше нет, - объявил крупье, и рулетка с легким 
жужжанием завертелась... 

Агирре неотрывно следил за ней - вот-вот остановится... И вновь неудача. А 
старуха выиграла. Шустрый молодой блондин достал ее сумочку и сунул в нее 
выигрыш. Старуха игриво похлопала его по щеке рукой в перстнях и показала, на 
какие квадраты снова ставить. 

Агирре, подавленный проигрышем, порылся в карманах пиджака, ничего не нашел, 
встал, но подошедший Кертнер мягко усадил его обратно и незаметно передал 
деньги: 

- Держи. 

Докрутилась рулетка, и крупье пододвинул к Агирре кучу ассигнаций. Тот вскочил 
в веселом азарте. 

- Не будем больше испытывать судьбу. - Он взял деньги со стола и хотел отдать 
долг Кертнеру. 

- Успеешь. 

- Нет, нет, карточный долг - долг чести! 

- Я подожду. 

- Тогда играю на все! 

И снова крупье придвинул лопаточкой деньги к счастливому Агирре. Тот иронически 
улыбнулся шустрому блондину, отдал долг Кертнеру, рассовал остальные по 
карманам и отошел от стола. 

Агирре был радостно возбужден и все чаще поглядывал в другой конец зала - 
оттуда ему улыбалась очаровательная молодая сеньора. Она стояла об руку с 
пожилым мужчиной, но не сводила сияющих глаз с Агирре. 

15 

Джаннина укладывала вещи в чемодан, собирала Паскуале в дорогу, напевая 
"Прощание с Неаполем". Мать хлопотала на кухне. 

- Мама, где шерстяные носки? На палубе бывает ночью очень прохладно. 

- Посмотри в комоде, в нижнем ящике, - донеслось из кухни. 

Джаннина пела и не услышала, как за ее спиной тихо отворилась дверь и вошел 
Паскуале. Он осторожно положил покупки и стал подпевать Джаннине. Она бросилась 
отчиму на шею. 

- Я счастлив, что ты приехала меня проводить, - сказал Паскуале с нежностью. 

- Я была бы счастлива проводить тебя в последний рейс на "Патрии". Мне совсем 
не по душе твои поездки в Испанию. 

- Еще два-три рейса - и синьор Капрони-младший назначит мне пенсию. Ну, а кроме 
того, ты же знаешь... - Паскуале порылся в бумажнике и достал вырезанное из 
газеты объявление. - Вот... "Все для приданого... Столовое и постельное белье...
 Улица Буэнос-Айрес, 41..." Я и опоздал потому, что купил кое-что для своей 
девочки... 

Он открыл коробку, в ней полдюжины батистовых рубашек, развернул пакет и достал 
платье - голубое в белую полоску. Джаннина наспех чмокнула Паскуале и, схватив