До отплытия "Нибелунга" оставалось почти двое суток, но Конрад Кертнер не был 
этим раздосадован. Он поселился в Гамбурге в отеле "Четыре времени года". 
Каждый раз, когда он проходил по берегу Большого Альстера, он имел удовольствие 
любоваться флагом пароходства "Нептун"; там на набережной в пестром соседстве 
полощутся флаги всех германских пароходств. 

Кертнер жил в фешенебельном отеле, а много часов провел в порту, на крикливой и 
злачной улице Реппербан. Не сразу удалось ему найти в игорном притоне одного 
старого знакомого, с которым еще водил дружбу радист "Фридрих Великий", 
передать привет от Ингрид, а взамен получить несколько радиодеталей, без 
которых "Травиата" может лишиться всего колоратурного сопрано. 

Кертнеру легко было сойти за старожила этих мест, он не забыл "платтдейч", - 
жаргон гамбургских портовиков... 

Приближаясь к Норвегии, "Нибелунг" долго лавировал в хаосе островков, долго шел 
по узкому фиорду, который глубоко вдается в материк. Фиорд кишмя кишел яхтами, 
а чайки стлались над водой, как метель. 

Для порядка Кертнер представился в австрийском посольстве. Еще до обеда он 
ознакомился с норвежским филиалом "Нептуна", с географией и оборотом фирмы и 
даже успел принять участие в испытаниях какого-то аккумулятора. Однако не 
только ради своей деловой репутации приехал Кертнер в Норвегию: он привез с 
собой весьма крупную сумму рейхсмарок. 

Формально говоря, будучи в Германии, он мог перевести рейхсмарки на текущий 
счет "Эврики" в итальянском "Банко ли Рома" и на свой личный счет в "Банко 
Санто Спирито". Но подобный перевод расценивался тогда в Германии как 
непатриотический поступок. Подлинный патриот не позволит себе ухудшать валютный 
баланс рейха, саботировать усилия, направленные к укреплению рейхсмарки, 
подрывать экономику фатерланда. Можно было не сомневаться, что о таком крупном 
переводе за границу сразу узнают где следует, - существует специальный 
финансовый сыск. 

Везти же рейхсмарки с собой в Италию Этьен тоже не мог. Ни в одном итальянском 
банке не должны знать о немецком происхождении столь крупной суммы. 

Что оставалось делать? Следовало оформить перевод в итальянский банк из любой 
страны, только не из Германии. 

Норвежский банк оказался весьма удобным посредником. Вся операция заняла не 
больше получаса: рейхсмарки трансформировались в норвежские кроны, которые на 
днях будут переведены на валютный счет Кертнера в миланской конторе "Банко 
Санто Спирито"... 

После обеда Кертнер направился с рекомендательным письмом Теуберта в норвежский 
филиал "Центральной конторы ветряных двигателей". Управляющий ждал гостя. 
Видимо, он получил от Теуберта еще и телеграмму, потому что его общительность и 
предупредительность выходили за рамки ординарной любезности. Управляющий 
рассказал о том, что в ближайшие месяцы ожидается значительное увеличение 
оборота фирмы и, хотя летний сезон еще впереди, они нашли нужным разослать по 
многим адресам следующее письмо: 

"Многоуважаемый друг нашей фирмы! Начало летнего сезона поставит перед Вами 
вопрос о пополнении Ваших складов. Наш ответственный сотрудник, только что 
возвратившийся из Германии, привез выгодные предложения различного рода, 
которыми Вы, безусловно, заинтересуетесь. Мы были бы Вам весьма обязаны, если 
бы Вы нас посетили в ближайшие дни. 

В ожидании Вашего посещения остаемся с германским приветом. Хайль Гитлер! 

(П о д п и с ь)". 

Кертнер сделал управляющему комплимент: готов учиться у норвежского филиала 
деловой оперативности! Он обязательно разошлет такое же письмо своим наиболее 
солидным покупателям. 

Пароход в Кенигсберг отправлялся лишь завтра вечером, и таким образом у 
Кертнера оказался свободный день. Он с чувством облегчения мог посвятить его 
прогулке по Осло. Он правильно решил трудную задачу с норвежскими кронами и 
рейхсмарками, потерявшими в весе. 

Не торопясь шел он по Драмменсвейен, и ему нравилось, что каждая из поперечных 
улиц одета в неповторимый зеленый наряд. Он пересек улицы, сплошь обсаженные то 
елями, то березами, то каштанами, то соснами, то липами. Он слышал, что в Осло 
отлично вызревают яблоки, груши и помидоры. "Вот что значит Гольфстрим! Осло на 
одной параллели с нашим Ленинградом, ничуть не южнее". 

У Национального театра, где стоит памятник Ибсену, он спустился в метрополитен.