только с третьего захода и все-таки посадил машину грубо, "с плюхом". 

Инструктор Лионелло, весь в кожаных доспехах, щелкнул фотоаппаратом, замахал 
рукой, что-то закричал, но слов нельзя было разобрать из-за шума мотора. 
"Летающая стрекоза" подрулила и остановилась. 

Кертнер отстегнул ремни, сдвинул очки на лоб. Взгляд его привлек стоящий 
неподалеку истребитель с немецкими опознавательными знаками. Кертнер вылез на 
крыло, поглядел на истребитель. 

- Ну как, Лионелло? - с напускным самодовольством спросил Кертнер, снимая шлем 
с очками. 

- Еще одна такая посадка - и остаток своей жизни вы пролежите в гипсе! - 
Лионелло не принял шутливого тона. - Захотелось поиграть с грозой? За каким 
дьяволом вас понесло в центр города? Поцеловаться с Мадонниной? Или снести 
макушку Дуомо? 

Кертнер спрыгнул на мокрую траву и увидел, как рабочие подтаскивают брезент к 
истребителю. Ими распоряжался летчик в элегантном комбинезоне. 

- Вот так встреча! - Кертнер подбежал к летчику, они обнялись. Кертнер 
повернулся к Лионелло. - Синьор Аугусто Агирре. В прошлом году на воздушных 
гонках в Англии занял второе место. Кубок короля Георга просто выскользнул из 
его рук. А это, - Кертнер повернулся, - высокочтимый синьор Ляонелло, мой 
инструктор. Кажется, сегодня он гордится своим учеником... 

- ...особенно его идеальной посадкой, - нахмурился Лионелло. Держите, - он 
протянул фотоаппарат Кертнеру. - Сможете полюбоваться собой. 

- Подождите минутку, - попросил Кертнер. - Пожалуйста, еще снимок. На память. 

Кертнер и Агирре стали в обнимку на фоне истребителя. Лионелло щелкнул затвором,
 отдал фотоаппарат и ушел. 

- Каким ветром? - спросил Кертнер. 

- Контракт с Хейнкелем. Перегоняю эти игрушки за Пиренеи. Но... Агирре показал 
на грозовое небо. 

Рабочие укрывали истребитель брезентом. Агирре помогал им, а между делом 
спросил: 

- Опять собираешься в гости к королю Георгу? 

- В этом году кубок разыграют без меня. 

- Как всегда, коммерция мешает авиации? 

Кертнер беспомощно развел руками. 

- Поужинаем? - предложил Агирре. 

- Сегодня в "Ла Скала" дают "Бал-маскарад", поет Титто Гобби. Вот если после 
театра... 

- Позже буду занят... Понимаешь, обещал навестить одну скучающую синьору. Здесь 
замешана женская честь и достоинство испанского офицера... Тебе могу 
признаться: рад, что застрял в Милане... 

- Если не улетишь, звони утром. - Кертнер протянул визитную карточку. 

- Гуд лак, фрэнд! 

- Ариведерчи, амиго! 

Из-за Агирре он задержался на аэродроме. А потом еще нужно было добраться из 
местечка Чинизелло до города, заехать домой, наскоро переодеться... 

Чтобы не промокнуть, уберечься от грязных брызг и вконец не испачкать 
лакированные туфли, Этьен пошел галереей Виктора-Эммануила. Мозаичный пол 
галереи пятнали следы, только они напоминали о слякоти. 

У кафе Биффи, по обыкновению, околачивались биржевые агенты, валютчики, маклеры 
и просто любители посудачить о новостях, вычитанных из газет, а еще охотнее - о 
новостях, которых газеты не сообщают. В воздухе держался стойкий запах сигар и 
папирос, все прогуливались с зонтиками под мышкой. 

2