проведении Барвенковско-Харьковской операции. Воздушная тревога прервала нашу 
беседу, которая велась в кремлевском кабинете Сталина, и мы вынуждены были 
спуститься в убежище. Здесь Сталин после обсуждения основной темы сообщил, что 
Ставка занята сейчас в связи с серьезным заболеванием Б. М. Шапошникова 
подысканием кандидата на занимаемый им пост. Ставка считает, заявил он, что, по 
ее мнению, на эту должность подошел бы давно работающий в Генштабе Василевский, 
но он категорически отказывается от этого. Сталин спросил мнение по моей 
кандидатуре у присутствующих. Первым, насколько я помню, высказался И. X. 
Баграмян, предложив назначить на эту должность С. К. Тимошенко, работавшего в 
Наркомате обороны и отлично знавшего роль и содержание работы Генерального 
штаба. С. К. Тимошенко, отклонив это предложение, в свою очередь рекомендовал 
на эту должность Ф. И. Голикова, как отличного, по его мнению, военачальника и 
политработника. 

И. В. Сталин вновь остановился на моей кандидатуре. Я, как и всякий раз при 
подобных разговорах, просил этого не делать. Я отказывался от этого назначения 
потому, что искренне считал себя не подготовленным для этой роли, тем более в 
условиях той сложной военной обстановки. Наблюдая в течение ряда лет за работой 
Б. М. Шапошникова и некоторых других военачальников, я отлично понимал, что 
подбор кандидата на должность начальника Генерального штаба является 
исключительно серьезной проблемой и что далеко не каждый, даже более 
подготовленный и опытный военачальник, чем я, может с ней справиться. Я считал, 
что начальник советского Генштаба обязан обладать не только глубокими военными 
знаниями, боевым опытом, критическим умом, но и рядом других специфических 
качеств. Он должен быть военачальником, пользующимся высоким авторитетом в 
Вооруженных Силах и стране, безусловно, с сильной волей и в то же время 
способным постоянно и во всех случаях проявлять выдержку, спокойствие и 
разумную гибкость в руководстве огромным и столь ответственным, 
разнохарактерным коллективом, каким является Генеральный штаб, и в то же время 
иметь и дипломатические способности. 

Несмотря на все мои, казалось бы, столь настойчивые и убедительные просьбы, 26 
июня 1942 года приказом Ставки я был утвержден в должности начальника 
Генерального штаба. В связи с этим назначением сохранился в памяти такой эпизод.
 В конце мая после того, как был объявлен приказ НКО об освобождении Б. М. 
Шапошникова по болезни от должности начальника Генштаба и о назначении его 
заместителем наркома обороны и приказ о временном возложении на меня 
обязанностей начальника Генштаба, при одном из моих докладов И. В. Сталину в 
присутствии некоторых из членов Политбюро, в том числе В. М. Молотова, И. В. 
Сталин неожиданно для меня спросил, знаю ли я работника Академии Генштаба 
генерал-майора Исаева. Я ответил, что знаю, но недостаточно. Первая моя встреча 
и знакомство с ним у меня произошли в 1935 году на одной из полевых поездок в 
Белоруссию, когда он являлся посредником при оперативном отделе одной из армий, 
участвовавшей в учениях. Тогда он произвел на меня впечатление, правда, 
несколько излишне придирчивого, но в целом вполне подготовленного в оперативном 
отношении штабного работника. Впоследствии мы встречались с ним в 1936 году как 
однокурсники Академии Генерального штаба, но занимались в различных учебных 
группах, так что по академии я ничего нового о нем добавить не смог. 

Выслушав мой ответ, И. В. Сталин передал мне письмо, адресованное Исаевым в ЦК 
ВКП(б), и попросил прочитать. В письме Исаев высказывал свое отношение к 
назначению А. Василевского. Писал он примерно следующее: он как честный 
коммунист обязан доложить о большой серьезной ошибке, допускаемой ЦК партии при 
решении этого важнейшего для Вооруженных Сил вопроса. Василевский, являясь 
примерным коммунистом, отлично подготовленным в области тактики и хорошим 
методистом, по своей оперативной подготовке и по складу характера, к должности 
начальника Генерального штаба ни в коей мере не подходит. 

- Что вы скажете на это? - спросил меня И. В. Сталин. 

Я ответил, что Исаев высказал Центральному Комитету истинную правду. 

В этот период В. М. Молотов готовился к полету в Великобританию и США для 
серьезных переговоров с руководителями этих стран о дальнейшем ведении войны 
против гитлеровской Германии, и в частности о скорейшем открытии в Европе 
второго фронта. Сталин предложил В. М. Молотову взять в поездку в качестве 
своего военного помощника Исаева и поближе познакомиться с ним. За границей 
Исаев получил травму, если не ошибаюсь, ноги и очутился в одном из госпиталей 
Великобритании. 

После возвращения он снова стал преподавателем Академии Генштаба. 

После неудачи под Харьковом наши войска перешли к обороне. 28 июня гитлеровские 
войска группы генерал-полковника Вейхса перешли в наступление из районов 
восточнее Курска. Фашистское командование рассчитывало этим наступлением ц 
ударами из Волчанска на Воронеж окружить и уничтожить войска Брянского фронта, 
прикрывавшие воронежское направление, а затем поворотом на юг, с дополнительным 
ударом из района Славянска, уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов и 
открыть себе дорогу к Волге и на Северный Кавказ. С этой целью врагом была 
создана за счет группы армий "Юг" группа армий "Б" (под командованием