октября во время одного из телефонных разговоров И. В. Сталин спросил, не смог 
ли бы я написать постановление о присвоении очередного воинского звания одному 
из генералов. Я ответил согласием и спросил, о присвоении какого звания и кому 
идет речь, совершенно, конечно, не подозревая, что будет названо мое имя. 
Услышав свою фамилию, я попросил освободить меня от выполнения этого поручения. 
Сталин, шутя, ответил: 

- Ну хорошо, занимайтесь своими делами, а уж в этом мы как-нибудь обойдемся и 
без вас. 

Поблагодарив за такую высокую оценку моей работы, я поинтересовался, можно ли 
отметить также и заслуги моих прямых помощников, не менее меня работающих в 
столь напряженное время. Сталин согласился с этим предложением и обязал меня 
сообщить А. Н. Поскребышеву, кого и как следует отметить. 28 октября 1941 года 
постановлением СНК СССР четверым из нашей оперативной группы были присвоены 
очередные воинские звания: мне - генерал-лейтенанта, А. Г. Карпоносову, В. В. 
Курасову и Ф. И. Шевченко - генерал-майора. 

Это внимание, проявленное к нам, тронуло нас до глубины души. Уже говорилось, 
что И. В. Сталин бывал и вспыльчив, и несдержан в гневе, тем более 
поразительной была эта забота в условиях крайне тяжелой обстановки. Это один из 
примеров противоречивости личности И. В. Сталина. Припоминаются и другие факты. 
В особо напряженные дни он не раз говорил нам, ответственным работникам 
Генштаба, что мы обязаны изыскивать в сутки для себя и для своих подчиненных 
как минимум пять-шесть часов для отдыха, иначе, подчеркивал он, плодотворной 
работы получиться не может. В октябрьские дни битвы за Москву Сталин сам 
установил для меня отдых от 4 до 10 часов утра и проверял, выполняется ли это 
его требование. Случаи нарушения вызывали крайне серьезные и в высшей степени 
неприятные для меня разговоры. Разумеется, это не была мелкая опека, а 
вызывавшаяся обстановкой необходимость. Напряженнейшая работа, а порой и 
неумение организовать свое время, стремление взять на себя выполнение многих 
обязанностей зачастую заставляли ответственных работников забывать о сне. А это 
тоже не могло не сказаться на их работоспособности, а значит, и на деле. 

Иногда, возвратившись около четырех часов утра от Сталина, я, чтобы реализовать 
принятые в Ставке решения, обязан был дать исполнителям или фронтам необходимые 
указания. Порою это затягивалось далеко за четыре часа. Приходилось идти на 
хитрость. Я оставлял у кремлевского телефона за письменным столом адъютанта 
старшего лейтенанта А. И. Гриненко. На звонок Сталина он обязан был докладывать,
 что я до десяти часов отдыхаю. Как правило, в ответ слышалось "Хорошо". 

Говоря о тяжелых и опасных для нашей столицы и страны в целом 
октябрьско-ноябрьских днях, когда враг стоял у стен Москвы и Ленинграда, не 
могу не сказать о том огромном значении, которые имели для москвичей, для 
советского народа и Вооруженных Сил состоявшееся 6 ноября торжественное 
заседание Московского Совета депутатов трудящихся совместно с партийными и 
общественными организациями столицы, посвященное 24-й годовщине Великой 
Октябрьской социалистической революции, а 7 ноября - традиционный парад войск 
на Красной площади. И у нас в Генштабе, несмотря на крайне тяжелое положение на 
фронте под Москвой, чувствовалось какое-то особенно торжественное настроение. 
Доклад на торжественном заседании и выступление на Красной площади Сталина 
явились выражением спокойствия советских руководителей за судьбу советской 
столицы. 

Под руководством Сталина над докладом трудился ряд членов Политбюро. Однажды в 
моем присутствии этот вопрос обсуждался на заседании Политбюро. 

Призывы Коммунистической партии, прозвучавшие в выступлениях И. В. Сталина,- 
отдать все силы для защиты Родины и победы над врагом, да и сам по себе парад 
вызвали могучий патриотический подъем в стране, вдохновили наших людей на новые 
героические подвиги, на фронте и в тылу, укрепили уверенность в неизбежном 
переломе в ходе войны, в победе над фашистами. 

Выигранное время было использовано советским командованием для дальнейшего 
усиления войск Западного направления и укрепления оборонительных рубежей. 
Крупным мероприятием явилось завершение подготовки очередных и внеочередных 
резервных формирований. На рубеже Вытегра - Рыбинск - Горький - Саратов 
Сталинград - Астрахань создавался новый стратегический эшелон для Красной Армии.
 Здесь, на основании решения ГКО, принятого еще 5 октября, формировалось десять 
резервных армий. Создание их на протяжении всей Московской битвы было одной из 
основных и повседневных забот ЦК партии, ГКО и Ставки. Мы, руководители 
Генерального штаба, ежедневно при докладах Верховному Главнокомандующему о 
положении на фронтах детально сообщали о ходе создания этих формирований. Без 
всякого преувеличения должен сказать: в исходе Московской битвы решающее 
значение имело то, что партия и советский народ своевременно сформировали, 
вооружили, обучили и перебросили под столицу новые армии. 

В Генеральном штабе не сомневались, что гитлеровское командование также готовит 
войска к возобновлению наступления. В течение первой половины ноября оно 
создало две мощные ударные группировки. 15-16 ноября они перешли в наступление,