событий, упомяну о том, почему в представлении ЦК партии важнейшего 
оперативного документа не участвовал один из его основных составителей и автор 
главных его идей. Дело в том, что в августе 1940 года на должность начальника 
Генерального штаба был назначен генерал армии К. А. Мерецков. 

О том, что предшествовало перемещению Б. М. Шапошникова, я знаю со слов Бориса 
Михайловича. Как он рассказывал, И. В. Сталин, специально пригласивший его для 
этого случая, вел разговор в очень любезной и уважительной форме. После 
советско-финского вооруженного конфликта, сказал он, мы переместили Ворошилова 
и назначили наркомом Тимошенко. Относительно Финляндии вы оказались правы: 
обстоятельства сложились так, как предполагали вы. Но это знаем только мы. 
Между тем всем понятно, что нарком и начальник Генштаба трудятся сообща и 
вместе руководят Вооруженными Силами. Нам приходится считаться, в частности, с 
международным общественным мнением, особенно важным в нынешней сложной 
обстановке. Нас не поймут, если мы при перемещении ограничимся одним народным 
комиссаром. Кроме того, мир должен был знать, что уроки конфликта с Финляндией 
полностью учтены. Это важно для того, чтобы произвести на наших врагов должное 
впечатление и охладить горячие головы империалистов. Официальная перестановка в 
руководстве как раз и преследует эту цель. 

- А каково ваше мнение? - спросил Сталин. 

Исключительно дисциплинированный человек, Борис Михайлович ответил, что он 
готов служить на любом посту, куда его назначат. Вскоре на него было возложено 
руководство созданием оборонительных сооружений, он стал заместителем наркома 
обороны и направлял деятельность Главного военно-инженерного управления и 
управления строительства укрепленных районов. 

Для нас, работников Генштаба, причина перевода Б. М. Шапошникова на другую 
должность осталась непонятной. Не скрою, мы очень сожалели об этом. Каждый из 
нас отлично сознавал, какой весомый багаж ценных знаний, особенно в области 
оперативного искусства, и какой богатейший опыт штабной службы приобрели мы, 
работая с Борисом Михайловичем и повседневно учась у него. 

Добавлю, что, занимаясь разработкой военной теории, он неустанно стремился 
довести до широких кругов командного состава последние достижения военной науки.
 Будучи начальником Генштаба, он регулярно выступал с докладами на курсах 
усовершенствования командного состава, при разборах войсковых маневров, учений 
и всюду на конкретных примерах умело наставлял высший командный состав в теории 
штабной службы, прививал культуру руководства. В его итоговых разборах военных 
игр, полевых поездках, войсковых учениях и маневрах всегда и всеми 
чувствовалась меткость его наблюдений. Он детально разбирал действия "воюющих 
сторон", четко формулировал выводы, которые следовало сделать для дальнейшего 
повышения боеготовности войск, оперативной подготовки командного состава и 
штабов. 

Б. М. Шапошников обладал всеми необходимыми качествами для работы в Генеральном 
штабе: отличным знанием военного дела, большой эрудицией, огромным трудолюбием 
и высоким чувством ответственности. Опыт крупной оперативно-штабной работы в 
годы первой мировой и гражданской войн, высокое доверие со стороны Центрального 
Комитета партии и Советского правительства позволили Б. М. Шапошникову 
превратить Генеральный штаб в подлинный центр руководства военным планированием,
 боевой и оперативной подготовкой Красной Армии. Его личный пример влиял на 
подчинённых. Выдержанность, вежливость и скромность, такт в общении с людьми, 
дисциплинированность и предельная исполнительность - все это воспитывало у лиц, 
работавших под его началом, чувство собственного достоинства, ответственность и 
точность, высокую культуру поведения. Подчеркну, что Б. М. Шапошников являлся 
олицетворением долга. В безупречном, инициативном и своевременном выполнении 
заданий партии и правительства по укреплению обороноспособности страны он видел 
свою первейшую обязанность и самый смысл существования Генерального штаба. 

Борис Михайлович был известен не только нашим Вооруженным Силам и стране, но и 
в армиях зарубежных стран как крупный военный теоретик, отличный организатор, 
мастер оперативной штабной работы. Он внес заметный вклад в подготовку большой 
плеяды опытных советских военачальников. Вспоминая о дорогом Борисе Михайловиче,
 нельзя не сказать о его вступлении в партию, в которую он был принят решением 
Секретариата ЦК ВКП(б) 9 ноября 1930 года без прохождения кандидатского стажа. 
В своем заявлении о приеме в партию он 28 сентября 1930 года писал: "Тринадцать 
лет идя рука об руку в своей работе с Всесоюзной Коммунистической партией, 
проводя за это время неуклонно линию партии во всей своей жизни, борясь вместе 
с ней на фронтах гражданской войны за дело Ленина, я прошу, если окажусь 
достойным, принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии, дабы до 
конца своей жизни трудом и кровью защищать дело пролетариата в ее железных 
рядах". 

Работа с Б. М. Шапошниковым была постоянной и неоценимой школой. И я, 
признаться, всегда испытывал чувство гордости, когда И. В. Сталин, рассматривая 
тот или иной вопрос, говорил обо мне: 

- А ну, послушаем, что скажет нам шапошниковская школа!