Константинов (Жуков.- Авт.). 

Михайлов (Василевский.- Авт.). 

6.1.43. 20.00". 

В телеграмме от 9 января 1943 года я докладывал: 

"9 января работал в армии Москаленко. Проверял ход подготовки к наступлению в 
дивизиях, изучал на месте противника. Подготовка идет нормально. К назначенному 
сроку войска армии будут готовы. 11 января Москаленко проведет сильную разведку 
боем, чтобы окончательно проверить имеющиеся данные о противнике. В случае 
успеха это может явиться началом большого наступления на этом участке. 10 
января вместе с Филипповым отправимся к Зыкову, чтобы проверить, что сделано 
там, и помочь. Подготовка 3-й танковой армии Рыбалко проходит нормально. Подход 
войск во фронт из резерва Ставки по желдороге за последние дни значительно 
улучшился. К началу операции Ее прибудут лишь 4-й танковый корпус, лыжные 
бригады и зенитная дивизия. Затруднения вызывает подвоз огнеприпасов и горючего.
 Меры принимаю, думаю, что справимся. Об окончательной готовности донесу 11 
января. 

Михайлов". 

По окончании подготовки Г. К. Жуков уехал, я оставался в войсках Воронежского 
фронта до конца февраля. 

Наступление главных сил северной группировки со сторожевского плацдарма 
началось 13 января, за сутки до намеченного срока, так как успешные действия 
передовых отрядов выявили слабые места противника. Для развития их успеха после 
мощной артиллерийской подготовки перешли в наступление главные силы 40-й армии. 
К исходу второго дня операции фашисты перебросили в полосу нашей северной 
группировки новые подкрепления. К этому времени их оборона была прорвана на 50 
км по фронту и 17 км в глубину. 40-я армия должна была не только завершить 
прорыв тактической глубины обороны, но и быстрее перерезать пути отхода врагу, 
чтобы вместе с войсками нашей южной группировки создать предусмотренный планом 
внутренний фронт окружения основных сил противника. Но для этого требовалось 
ускорить темпы наступления. В результате к 15 января удалось решить первую 
часть задачи: фронт прорыва был расширен до 100 км, в глубину - на правом 
фланге до 20, в центре - до 35, на левом фланге - до 16 км. 

Южная группировка перешла в наступление 14 января и за 3 часа напряженного боя 
вклинилась в глубину обороны противника только на 1-3 км. Чтобы ускорить прорыв,
 были введены в бой 12-й и 15-й танковые корпуса. Это помогло резко изменить 
обстановку в нашу пользу. К исходу 14 января танкисты продвинулись на 12-23 км, 
разгромив в районе Жилина штаб 24-го немецкого танкового корпуса, и с утра 15 
января развернули наступление в северном и северо-западном направлениях. Тем 
временем 7-й кавалерийский корпус прочно прикрывал наступление с юга. 

С 14 января стала наступать и центральная группировка. За несколько дней до 
начала операции я решил послать в помощь командованию 18-го отдельного 
стрелкового корпуса генерал-лейтенанта А. И. Антонова. В декабре 1942 года он 
по моей просьбе был назначен начальником Оперативного управления и первым 
заместителем начальника Генерального штаба. Я был тогда на сталинградском 
направлении и представить Алексея Иннокентьевича Сталину не смог. В начале 
января А. И. Антонов сообщил мне на Воронежский фронт, что приступил к работе в 
Оперативном управлении. Но, видимо, деятельность эта не принесла ему 
удовлетворения, в Ставке он не бывал, так как все дела Генштаба там докладывал 
заместитель начальника Генштаба по оргвопросам Ф. Е. Боков. Естественно, А. И. 
Антонов чувствовал себя в такой обстановке неопределенно и просил меня сделать 
все возможное, чтобы вернуть его на фронт. Я позвонил И. В. Сталину и, вновь 
охарактеризовав А. И. Антонова как исключительно ценного для Генштаба и Ставки 
работника, попросил допустить его к работе, непосредственно связанной с 
обслуживанием Ставки в оперативном отношении. 

И. В. Сталин, будучи по характеру крайне недоверчивым и осторожным человеком, 
особенно по отношению к новым, незнакомым ему лицам, никаких обещаний мне не 
дал и порекомендовал использовать Антонова в качестве моего заместителя на 
Воронежском фронте. 

- Судя по вашим характеристикам,- заметил он,- Антонов на фронте будет куда 
полезнее в данный период, чем здесь, в наших канцелярских делах. 

Так Алексей Иннокентьевич оказался на Воронежском фронте, где и оставался до 
конца марта 1943 года с большой пользой для дела. В Генштабе же очень 
чувствовалось его отсутствие. 18-й отдельный стрелковый корпус, поддержанный 
хорошо организованным огнем артиллерии и авиации, сломил сопротивление врага и 
к исходу 15 января, после ночного боя при 25-градусном морозе, выполнил свою 
задачу.