соотношение сил было не в нашу пользу. Ставка придавала этой операции большое 
значение. Поэтому послала в начале января 1943 года на Воронежский фронт еще 
одного своего представителя. К нам в штаб фронта, находившийся в поселке Анна, 
прибыл Г. К. Жуков. Я приехал сюда 2 января из-под Сталинграда. Затем все мы 
перебрались в город Бобров, знаменитый некогда конными заводами. 

Он стоит на реке Битюг, давшей название породе тяжелых ломовых лошадей, которые 
перед войной составляли значительную часть тягловой силы в нашей артиллерии. 
Несмотря на трудности военного времени, воронежская порода лошадей сохранилась, 
хотя и резко сократилась. 

Вместе с командованием фронта мы разработали план Острогожско-Россошанской 
операции, который был утвержден Ставкой. По плану главный удар наносился по 
самому уязвимому звену - центру группы армий "Б". Предусматривалось создать три 
ударные группировки. Северная группировка главными силами 40-й армии с 
плацдарма от Первого Сторожевого до Урыва ударяла по дуге на Болдыревку, 
Красное и Алексеевку, поворачивая с западного направления на южное, чтобы 
соединиться у Алексеевки с южной группировкой фронта и завершить окружение 
острогожско-россошанских войск врага. Частью сил командующий 40-й армией К. С. 
Москаленко, прорвав вражескую оборону, должен был нанести удар на Острогожск, 
соединиться там с правым флангом 18-го стрелкового корпуса. Наступление главных 
сил обеспечивал действиями в направлении Болдыревки, Репьевки 4-й танковый 
корпус генерал-майора танковых войск А. Г. Кравченко, который должен был 
прибыть к началу операции. Южная группировка - 3-я танковая армия 
генерал-майора П. С. Рыбалко и 7-й кавкорпус генерал-майора С. В. Соколова 
танковыми частями наносила глубоко охватывающий удар от Кантемировки в 
северо-западном, а частью сил - в северном направлении, навстречу 40-й армии. 
Тем временем кавалерия, наступая на Валуйки, обеспечивала фронтовую операцию с 
юга. Центральная группировка (18-й отдельный стрелковый корпус), действуя со 
щучьенского плацдарма, наносила расходящиеся удары навстречу войскам северной и 
южной группировок и соединялась с ними у Острогожска и Карпенкова. В плане 
намечалось, что с воздуха наши действия прикроет 2-я воздушная армия 
генерал-майора К. Н. Смирнова. 

Как видим, основная роль возлагалась на "северян" и "южан", а центр должен был 
сковывать врага, притягивая к себе его оперативные резервы и тем самым давая 
нашим фланговым группировкам фронта возможность завершить окружение противника. 
В последующем центральная группировка должна была принять участие в расчленении 
и уничтожении окруженных частей. Для содействия войскам Воронежского фронта, 
обеспечения его левого крыла, привлекалась правофланговая, 6-я армия 
Юго-Западного фронта, которая должна была наступать из района южнее 
Кантемировки на Каменку и Покровское. Предполагалось, что в результате наших 
концентрических ударов будет окружено и уничтожено до 15 фашистских дивизий. 

В течение первой декады января командование с участием представителей Ставки 
провело огромную работу по всесторонней подготовке операции. Для создания 
ударных группировок пришлось идти на риск, как и под Сталинградом, и снять 
немало войск и средств усиления с второстепенных участков фронта. Мы 
разработали и провели в жизнь целую систему мероприятий по маскировке и 
сохранению в тайне всех перегруппировок войск и подготовительных работ. Уделено 
было также большое внимание мероприятиям по дезинформации противника. Большое 
значение придавали мы отработке управления войсками и их взаимодействия. 
Основным методом управления даже со стороны представителей Ставки и 
командующего фронтом являлось личное общение с подчиненными. Начать операцию по 
согласованию со Ставкой Верховного Главнокомандования решено было 14 января. 

Тщательная проверка перед наступлением показала, что в результате всех 
мероприятий и огромной партийно-политической работы, проведенной командирами, 
политорганами, партийными и комсомольскими организациями, войска Воронежского 
фронта готовы выполнить приказ Родины. Так мы и доложили Верховному 
Главнокомандующему. Г. К. Жуков и я ежедневно информировали И. В. Сталина о 
проделанном нами за день. Наши ежедневные, в течение долгих месяцев доклады 
Верховному хранятся в архивах. По ним легко проследить, что делали 
представители Ставки на фронте, как менялась обстановка, какие, в зависимости 
от этого, принимались меры, и даже лаконичные характеристики людям. Вот, к 
примеру, наша с Г. К. Жуковым телеграмма от 6 января 1943 года: 

"1. Все вопросы оперативно-тактических решений по армии Москаленко отработаны 
лично с командующим армией, командирами дивизий и бригад. Сейчас находимся у 
Рыбалко. 6.1.43 провели совещание и инструктаж с командирами соединений. По 
армии Рыбалко и кавгруппе плохо дело обстоит с подходом по железной дороге 
транспортов с боеприпасами, горючим, а также и подходом войск. После выгрузки 
войскам нужно пройти походом от 4 до 6 суток. Боимся, что железная дорога может 
подвести. Лично о Рыбалко можно сказать следующее: человек он подготовленный и 
в обстановке разбирается неплохо. 

2. Сейчас прорабатываем взаимодействие фронтов и армий на стыках лично с 
товарищами Харитоновым, Рыбалко, Федоровым (Ватутин.- Авт.) и Филипповым 
(Голиков.- Лег.). Федоров находится у нас, через два часа выедет в штаб фронта. 
Сегодня с Филипповым выезжаем в центральную группу.