Упорное сопротивление оказывал враг в районе Тормосина, создавая угрозу правому 
флангу ударной группировки 2-й гвардейской армии. В переговорах с Верховным 
Главнокомандующим я предложил передать 5-ю ударную армию с 3-м гвардейским 
кавкорпусом из Сталинградского фронта Юго-Западному. Силами 5-й ударной и 5-й 
танковой армий, включив в состав последней 23-й танковый корпус, Юго-Западный 
фронт должен ликвидировать противника южнее Суровикина, чтобы спрямить линию 
фронта и отбросить вражеские войска от Чира к реке Россошь. 26 декабря Ставка 
дала соответствующее разрешение на эти действия. Руководство ими возлагалось на 
генерал-лейтенанта М. М. Попова, ставшего заместителем командующего 
Юго-Западным фронтом, а командующим 5-й ударной армией был назначен 
генерал-лейтенант В. Д. Цветаев. Сложная обстановка у Тормосина заставила нас 
направить усилие 2-го гвардейского мехкорпуса, 33-й гвардейской и 387-й 
стрелковой дивизий на то, чтобы не позднее 29 декабря переправиться через Дон и 
нанести удар на Тормосин. Руководство этими войсками командующий 2-й 
гвардейской возложил на своего заместителя генерал-майора Я. Г. Крейзера. 

Утром 29 декабря, получив донесение о том, что 7-й танковый корпус полностью 
очистил от фашистов Котельниково, я тотчас выехал в Верхне-Курмоярскую, чтобы 
помочь войскам выполнить задание на тормосинском направлении. В 
Верхне-Курмоярской уже были Я. Г. Крейзер и командир 2-го гвардейского 
мехкорпуса генерал-майор К. В. Свиридов. Они руководили переправой корпуса 
через Дон, а 33-я гвардейская дивизия, захватив плацдарм на западном берегу 
реки, обеспечивала переправу. Двумя днями позже зти соединения во 
взаимодействии с частями 5-й ударной армии, наступавшими с северо-востока, 
овладели Тормосином и прилегающим районом. 

В ночь под новый год И. В. Сталин поручил мне передать войскам 7-го танкового 
корпуса благодарность Верховного Главнокомандующего за отличную работу и 
поздравление с одержанной очень важной победой над врагом. Поручение было 
приятным, и я с удовольствием выполнил его, пожелав командованию счастливого 
нового года. Стояла прекрасная, звездная ночь. Над скованной морозом степью 
лился чистый лунный свет. В затемненных домах Котельникова кое-где поблескивали 
искорки от самокруток и зажигалок. Порою издали доносились короткие автоматные 
трели. И я вдыхал полной грудью зимний воздух Родины. Победа заполняла сердце 
радостью, и ветерок Прикаспия, обжигая щеки, казался предвестником наших скорых 
новых больших удач. Вспомнилась новогодняя ночь 1942 года. Тогда мы одержали 
первую победу над врагом под Москвой. 

Утром 1 января 1943 года я вернулся на свой КП в Верхне-Царицынское. Здесь меня 
ожидали переданное из Москвы указанно связаться по телефону со Сталиным и 
директива Ставки, подписанная в ночь под новый год Сталиным и Жуковым и 
адресованная мне и Еременко. В директиве сообщалось, что представленный нами 
план дальнейших действий фронта утвержден. Вместе с тем дополнительно 
предписывалось овладеть силами подвижных частей Цимлянской - 2 января; 
Константинове кой - к исходу 4 и ни в коем случае не позже 5 января; городами 
Шахты и Новочеркасском- 7 января; Сальском - 5 января; Тихорецкой-15-16 января. 
Организацию взаимодействия Южного (бывшего Сталинградского) и Юго-Западного 
фронтов приказывалось осуществлять мне. Операции присваивалось кодовое 
наименование "Дон". 

В последовавшем вскоре разговоре Сталин сообщил мне, что Ставка пересмотрела 
вопрос о моем дальнейшем использовании и предлагает мне немедленно отправиться 
на Воронежский фронт, чтобы там в качестве представителя Ставки принять участие 
в подготовке и проведении запланированных на Верхнем Дону наступательных 
операций, взяв на себя при этом организацию взаимодействия Воронежского фронта 
с Брянским и Юго-Западным. 1 января, проезжая через Заварыгин по пути на 
Воронежский фронт, я навестил К. К. Рокоссовского, поздравил его с нашим общим 
успехом и познакомился у него с писателями Вандой Василевской и Александром 
Корнейчуком. Среди высшего комсостава Красной Армии тогда пользовалась большим 
успехом пьеса Корнейчука "Фронт". Побеседовав часа два, я направился в путь и 
утром 2 января был уже в штабе Воронежского фронта. 

Победа под Сталинградом коренным образом изменила обстановку на всем 
советско-германском фронте. Наше Верховное Главнокомандование получило 
возможность развернуть стратегическое наступление на огромном участке фронта в 
целом и прежде всего на южном его крыле и воронежском направлении. Выдвижение 
войск Южного фронта на линию Зимовников в Сальские степи, с одновременным 
развитием наступления Юго-Западного фронта на ворошиловградском направлении, 
создавало серьезную угрозу всей кавказской группировке врага. Чтобы показать, 
как Верховное Главнокомандование оценивало создавшуюся на Кавказе обстановку и 
куда оно стремилось направить дальнейшие усилия наших войск на этом участке 
фронта, сошлюсь на телеграмму Сталина, продиктованную им 4 января Генштабу для 
командующего Закавказским фронтом генерала армии И. В. Тюленева. Привожу ее еще 
и потому, что нахожу ее полезной в смысле оценки Сталина как военного деятеля, 
как Верховного Главнокомандующего, руководившего грандиозной по масштабам 
борьбой Советских Вооруженных Сил. Подобных документов, исходивших 
непосредственно от Сталина и касавшихся решения самых важных 
оперативно-стратегических вопросов, было за время войны немало.