секретарем Вокзального райкома комсомола. Фамилия его была, как мне помнится, 
Ярославцев. 

- Вот брательник мой, Дмитрий, - сказал Николай. - Не хочет дома сидеть, в бой 
рвется. 

Ярославцев крепко стиснул мне руку и засмеялся: 

- А силенка у тебя, видать, есть! Так что надо ее, как говорится, в дело 
употребить. Ты вот что, давай-ка для начала приглядывайся к ребятам с твоей 
улицы, знакомься, вникай. Нужно, брат, ячейку создавать комсомольскую. Работы у 
нас невпроворот, а боевых ребят не хватает. Как, осилишь? 

- Постараюсь. 

- Вот и будем считать это первым твоим комсомольским поручением, одобрительно 
сказал Ярославцев и, задорно тряхнув русым чубом, он еще раз крепко пожал мне 
руку. 

Поручение я выполнил. Спустя два месяца, в январе 1922 года, Ярославцев, 
встретив меня, сказал: 

- Постой-ка, Устинов, разговор есть. Хлопец ты, по всему видать, и вправду 
боевой. Да и грамотешка у тебя есть, я так скажу, немалая. В политике 
разбираешься, так? 

Я смущенно молчал. 

- Так-так, не скромничай, - засмеялся Ярославцев. - Я видел, как вокруг тебя 
ребята вьются. Это, брат, хорошо. Годков-то сколько тебе? 

- Пятнадцатый. 

- Бот я и говорю, пора тебе в комсомол вступить. Думал об этом? 

- Думаю. 

- И что? 

- Робею: вдруг не гожусь еще? 

- Что значит "не гожусь"? Ты это брось! Пиши заявление. Комсомольцы решат... 
Вскоре Вокзальная районная комсомольская организация Самарканда приняла меня в 
свои ряды. 

А через две недели я вступил добровольцем в ЧОН. Меня назначили в штаб 
телефонистом. С первых же дней я окунулся с головой в новую, совершенно не 
похожую на все, что было прежде, боевую жизнь чоновцев-коммунаров. К ним 
предъявлялись особые требования. Вот что, в частности, говорилось в одном из 
приказов по ЧОН Самаркандской и Амударьинской областей: "Части особого 
назначения должны быть всякую минуту готовы к отражению нападения как внешней, 
так и внутренней буржуазии. Чтобы каждый коммунар ЧОН во всякую минуту мог 
сказать: "Я готов", он должен иметь военную подготовку, знать обязанности 
командира при всех видах службы, вводить в ряды ЧОН железную образцовую 
дисциплину, иметь ясность предстоящих задач и цели ЧОН"{1}. 

Мы должны были в совершенстве знать не только свою винтовку, но и пулемет, 
гранату, револьвер и отлично владеть ими Занятия проводились по уставам и 
наставлениям Красной Армии не менее двух часов в сутки. Регулярно проходили и 
полевые занятия, от которых никто не освобождался. Дисциплина на занятиях была 
очень строгой. 

Формировались части особого назначения по территориальному признаку из 
коммунистов и комсомольцев, достигших семнадцати лет. Меня приняли в ЧОН в 
порядке исключения - помогло то, что парнем я был достаточно рослым и крепким, 
имел образование и красиво писал. "Такие бойцы, - заявил начальник штаба ЧОН 
области Николаев, - нам нужны..." 

Помню командира Самаркандского взвода Сатарова - человека энергичного, 
неутомимого, громкоголосого. Со взводом он управлялся лихо. А надо сказать, что 
чоновский взвод по численности достигал нескольких сот человек. Он состоял из 
трех отделений - Новогородского, Старогородского и Вокзального, по городским 
районам. Я входил в отделение Вокзального района. Основу его составляли 
партийные ячейки вокзала. 

Главной нашей задачей была охрана объектов района, и прежде всего вокзала, 
подъездных путей, пакгаузов. Это было самое бойкое место в городе, где всегда 
толклось много людей. Сюда доставлялась основная масса товаров, и главное 
продовольствие. Враг стремился именно здесь нанести самые чувствительные удары 
Советской власти. Коммунары ночью патрулировали улицы, стояли на сторожевых