Были в КБ и люди по-своему уникальные. Среди них особое место занимала Вера 
Михайловна Розенберг. Она была прирожденным математиком, досконально знала 
теорию сопротивления материалов, теоретическую механику. На нее возлагалось 
большинство расчетов при конструировании. И Вера Михайловна выполняла их, как 
правило, с блеском. При этом нередко она пользовалась собственными методами. 

Рассказывали, что еще в юношеские годы Вера Михайловна все свое свободное время 
отдавала составлению всевозможных уравнений. Писала их на песке на берегу реки, 
на полу веранды и других местах, где была возможность чертить математические 
символы. При этом нередко уравнениями выражались листья деревьев, лепестки 
цветков, другие, порой самые немыслимые предметы. На насмешки по этому поводу 
она не обращала никакого внимания. В математических занятиях она находила 
истинное наслаждение. 

К Вере Михайловне часто обращались за содействием А. Н. Крылов, у которого она 
длительное время работала в техническом комитете, Илья Иванович Иванов. Как-то 
на совещании в КБ обсуждался вопрос о создании очередной системы для нового 
корабля. Исходных данных было крайне мало. Илья Иванович обратился к Вере 
Михайловне: 

- С чего же нам начинать и как вести расчеты? 



Ответ был неожиданным: 

- Так это же и дураку ясно! 

- Да, да, гм... - Илья Иванович своей обезоруживающей улыбкой сумел показать 
комизм ситуации. 

Все рассмеялись. 

Вера Михайловна сначала не поняла, в чем дело. Потом, спохватившись, извинилась 
и начала объяснять, как она представляет себе методику расчетов новой системы. 

Илья Иванович внимательно выслушал, предложил одобрить методику, а в заключение 
сказал с улыбкой: 

- Ну вот, теперь и нам стало ясно, верно? 

И опять в кабинете раздался дружный смех. 

Когда Bеpa Михайловна занималась расчетами, она отрешалась от всего. Мы хорошо 
понимали это и старались не мешать ей. Тем более что всякие просьбы об 
ускорении расчетов, повышении их точности и т. п. были неуместны и даже в 
какой-то мере оскорбительны, так как Вера Михайловна и без напоминаний работала 
на максимуме. А работы в конструкторском бюро было много. Если раньше завод 
больше занимался ремонтом, то теперь перед ним стояла задача разработки и 
запуска в серийное производство новых систем. Многое предстояло сделать по 
модернизации существующих орудий, улучшению баллистики, скорострельности, 
повышению живучести стволов и системы в целом. Поэтому конструирование велось 
одновременно с организацией производства. 

Затрудняло работу то, что завод не имел хорошей опытной базы. Головной образец 
изготовлялся на тех же станках, где велось серийное производство. За короткий 
срок нужно было создать образец, всесторонне испытать и пустить в серию. 

Изыскание способов проверки надежности механизмов, боевых возможностей новой 
системы требовало от конструкторов и производственников немалой 
изобретательности. Дело осложнялось из-за несовершенства сбора и обработки 
информации о новинках науки и техники, отставания чертежного, копировального и 
архивного хозяйства, в котором не хватало подготовленных специалистов. На эту, 
по существу, несложную техническую работу тоже вынуждены были отрываться 
конструкторы. 

При этом мы не имели права ошибаться. Ведь корабли, для которых предназначались 
разрабатываемые артиллерийские системы, уже строились и строго по плану должны 
были вводиться в состав Военно-Морского Флота. 

Естественно, мы стремились в полной мере использовать уже имевшийся опыт 
конструирования. Но крайне нужны бы ни именно новые разработки, 
соответствовавшие требованиям времени, а еще лучше - хотя бы на один-два шага 
опережавшие эти требования. Каждый из нас понимал, как это важно для обороны 

События, происходившие в мире, вызывали глубокую озабоченность. Они торопили 
нас, обязывали работать еще упорней и настойчивей. 

Шел 1937 год. Германский фашизм все громче заявлял о своих притязаниях. Наглел 
и японский милитаризм. Германия и Япония полностью переключили свою экономику