комиссар, член Военного совета МВО), часть обязанностей в мое отсутствие 
придется выполнять вам. Будете принимать участие в решении вопросов, требующих 
санкции члена Военного совета... А решение ЦК о назначении нового товарища на 
эту должность постараемся ускорить! 

...Понадобилось не более двух суток, чтобы получить первое представление о 
характере первоочередных дел и, без преувеличения скажу, не мыслимой для 
мирного времени уплотненности событиями каждого прожитого дня. 

Убежден, что именно высокое чувство ответственности перед своим партийным и 
гражданским долгом помогало всем нам осваивать круг во много раз возросших 
служебных обязанностей военного времени. Практически все привычные мерки 
мирного времени оказались в новых условиях не приемлемыми. И это сознавали все 
без исключения работники управления Московского военного округа. Всеми ими 
руководило горячее стремление внести свой посильный вклад в дело разгрома 
ненавистного врага. 

Главная задача Московского военного округа определялась самой обстановкой и, 
как уже говорилось, состояла в формировании и подготовке войск для фронта. 
Понятно, что все, кто в округе был к этому причастен, старались сделать все 
возможное, а подчас, казалось бы, и невозможное для того, чтобы запланированное 
количество соединений и частей было отмобилизовано, в максимально короткие 
сроки обучено и отправлено на фронт. 

Решение большинства этих задач облегчалось всенародной поддержкой мероприятий, 
направленных на разгром врага. 

Одним из наиболее ярких выражений высочайшего патриотического подъема стало 
создание народного ополчения. 

Еще до того, как было положено начало записи в ряды вооруженных защитников 
столицы, трудящиеся города создавали добровольные истребительные батальоны, 
помогавшие в наведении революционного порядка. Более шести тысяч московских 
коммунистов попросили отправить их на фронт для пополнения рядов 
политработников. А затем тысячи и тысячи москвичей невзирая на возраст, 
служебное положение и состояние здоровья пошли по зову сердца в райкомы партии, 
комсомола, в военкоматы с просьбой записать их в народное ополчение. Но о том, 
как ширилось и развивалось это движение, речь впереди. Дело в том, что вплотную 
заниматься им мне довелось уже в новом качестве. 

В середине июля позвонил Александр Сергеевич Щербаков и пригласил меня в 
кабинет члена Военного совета. Зная, как экономно Александр Сергеевич расходует 
время, я заранее подготовил все документы, требовавшие его подписи или 
согласования с ним. Захватил папку с бумагами и поспешил на вызов. 

- Ну вот, Константин Федорович, - сказал Щербаков, - этот кабинет после отъезда 
на фронт товарища Богаткина пустовал до сегодняшнего дня. Теперь пришла пора 
его обживать. 

Не представляя, о чем конкретно идет речь, я спросил Александра Сергеевича, в 
какой мере это относится ко мне лично. Он ответил, что утром состоялось решение 
ЦК партии и Государственного Комитета Обороны о моем назначении членом Военного 
совета Московского военного округа, так что занять этот кабинет надлежит именно 
мне, причем без малейшего промедления. 

Признаюсь, что это очередное назначение меня весьма серьезно озадачило. 
Разумеется, в ходе войны вакансия члена Военного совета округа не могла 
бесконечно долго оставаться свободной. Но в то же время у меня были все 
основания предполагать, что на столь ответственный пост будет назначен человек, 
обладающий большим опытом политической работы в Красной Армии, занимавший ранее 
крупные посты в Вооруженных Силах и проявивший там свои организаторские 
способности. Справлюсь ли с обязанностями руководителя столь высокого ранга? 

Своими сомнениями прямо поделился с Александром Сергеевичем. Однако впервые за 
время совместной работы он прервал на полуслове, сказал, словно поставил точку: 


- Решение окончательное, пересмотру не подлежит, и не боги горшки обжигают. 
Жизнь покажет, что надо будет делать... В трудных случаях будем советоваться и 
сообща вырабатывать решения... 

И все же за всю предшествующую службу мне еще не приходилось приступать к 
исполнению новых обязанностей, столь сильно сомневаясь в своей готовности к 
тому. Можно понять мое состояние, если вспомнить, что всего за какие-то 
двадцать пять дней, минувших с начала войны, уже довелось принять участие в 
формировании стрелковой дивизии и начать осваивать обязанности начальника 
управления политпропаганды округа. Теперь - еще одно назначение! 

В принципе все это можно было бы воспринять спокойнее, как очередные повышения 
по службе, если бы был накоплен запас необходимых знаний и навыков. Следует,