вымотанными. 

- Ну, что? - словно заранее подготовившись к разговору на темы малоприятные, 
спрашивал Павел Артемьевич и терпеливо ждал, кто первым выступит на таком 
импровизированном заседании Военного совета. Начинал обычно тот, у кого назрели 
самые безотлагательные вопросы. Затем подключались и все остальные. 
Многословием не злоупотребляли, но нередко засиживались до рассвета. 

К концу второй декады июля все очевидней становилась вероятности скорого 
воздушного налета на Москву. Генерал М. С. Громадин ежедневно докладывал об 
усилении активности авиаразведки противника. Один из самолетов-разведчиков был 
сбит на ближних подступах к столице. Пленный летчик показал, что Гитлер отдал 
приказ начать в ближайшие дни массированные бомбовые удары по Москве. И на 
наших ночных заседаниях разговор теперь начинался чаще всего с этой темы. 

22 июля 1941 года начиная с 21 часа 30 минут посты ВНОС из районов Сычевки, 
Ржева, Можайска, Волоколамска и других населенных пунктов почти одновременно 
сообщили о появлении больших групп вражеских самолетов, идущих волнами курсом 
на Москву. Мы поняли, что наступил час решающего экзамена для всей системы ПВО 
Москвы, экзамена на способность зенитчиков, прожектористов, летчиков расстроить 
боевые порядки противника еще на подступах к столице, не допустить его 
стервятников в Москву. 

Военный совет с оперативной группой работников штаба и управлений перешел в 
командный пункт, который только что был сдан военными строителями. Предстояло в 
боевых условиях проверить работу системы связи и управления. 

Спустя некоторое время после объявления воздушной тревоги, когда стали ясно 
различимыми отдаленные залпы зенитных батарей, мы поднялись на наблюдательную 
вышку, оборудованную на крыше здания штаба округа. Отсюда было отчетливо видно, 
как с запада все ближе к городу придвигалась, становилась плотнее огненная 
завеса трассирующих пуль, как секли небо ослепительно яркие лучи прожекторов. 

Вот один из них на долю секунды выхватил из темноты блестящий предмет, 
проскочил мимо, но тут же вернулся, нащупал и, уже не выпуская, "повел" цель. 
На вражеском самолете тут же сомкнулись еще два луча, и тот заметался в 
ослепительных потоках света. Мгновенно вокруг самолета заискрились разрывы 
зенитных снарядов. Неужели уйдет? Нет! Бомбардировщик выпустил вдруг 
серебристую в свете прожекторов струю дыма, резко провалился вниз и, уже 
оторвавшись от прожекторных лучей, разгораясь ярким факелом, полетел к земле. 
Почти одновременно его участь разделили еще две машины противника. 

Не скрою, что в те минуты мы все забыли про усталость, она сменилась чувством 
гордости: самоотверженный труд воинов ПВО, граждан Москвы, принимавших участие 
в создании воздушного щита столицы, увенчивался первым зримым успехом. 

Однако удовлетворение увиденным вскоре сменилось озабоченностью: комендант 
Москвы генерал В. А. Ревякин доложил на наш командный пункт, что отдельные 
Самолеты противника все же прорвались к городу и сбросили бомбы на жилые 
кварталы. Бомбы упали, в частности, у Серпуховского вала. А сейчас, вслед за 
докладом Ревякина, словно торопясь подтвердить реальную опасность обстановки, 
близкий оглушительный разрыв тяжелой бомбы основательно тряхнул прочное, 
сложенное на века старинное здание штаба округа. Из многих окон вылетели стекла.
.. 

Пять часов тридцать минут продолжалось отражение первого воздушного налета на 
Москву. Как выяснилось, 250 вражеских бомбардировщиков пытались донести свой 
смертоносный груз до столичных кварталов. Но лишь немногим это удалось. 
Встреченные ночной истребительной авиацией уже на дальних подступах к городу, в 
завязавшихся воздушных боях гитлеровцы потеряли 12 самолетов. В зоне зенитного 
огня за короткое время было сбито сразу три, а потом еще семь бомбардировщиков. 


Как мы узнали затем из полученных донесений, исключительное мужество проявили 
дружинники МПВО, обезвредившие, погасившие многие сотни зажигательных бомб. А 
возникшие кое-где после попадания "зажигалок" очаги пожаров были быстро 
ликвидированы. 

После отбоя воздушной тревоги москвичи с глубоким удовлетворением встретили 
переданное по радио сообщение: "Граждане! Первый воздушный налет 
немецко-фашистской авиации на Москву отражен нашими доблестными летчиками и 
зенитчиками. Опасность миновала!" 

Утром вся страна читала в газетах и слушала по радио сводку Совинформбюро: "...
рассеянные и деморализованные действиями нашей ночной истребительной авиации и 
огнем наших зенитных орудий, немецкие самолеты большую часть бомб сбросили в 
леса и на поля на подступах к Москве. Ни один из военных объектов, а также ни 
один из объектов городского хозяйства не пострадал..." 

Утром, после напряженной, бессонной ночи, Военный совет рассмотрел некоторые