свои решения и за действия подчиненных.
     Павел Сергеевич Грачев, будучи командующим ВДВ, принимает на учебном 
центре в Туле Председателя Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцина. Когда 
развалили СССР, Грачев назначается министром обороны Российской Федерации. Это 
было бурное и непредсказуемое время. На политическую и государственную арену 
выходили совершенно незнакомые лица, к сожалению, не подготовленные для столь 
высоких постов в государстве. Но так всегда бывает при крутых поворотах истории.

     Беда Грачева в том, что он занял пост министра обороны практически с 
должности командира воздушно-десантной дивизии, если не считать два года учебы 
в академии и меньше года службы в должности командующего ВДВ.
     Но и это еще не такая беда! Сам по себе умный, энергичный, прошедший войну 
в Афгане, он мог быстро сориентироваться в обстановке и набраться необходимого 
опыта.
     По-моему, главная его беда была в том, что такой быстрый рост военной 
карьеры вскружил ему голову и, что еще важнее, в силу всех этих «прыжков» по 
службе он стал зависим от окружения президента, у него не было свободы действий 
для принятия собственных решений. Испытание властью — это большое, серьезное 
испытание, и не все его выдерживают.
     Это и проявилось в двух трагических событиях.
     Первый — расстрел парламента в Белом доме. Единственное для него 
оправдание, что он потребовал от Ельцина письменного распоряжения на эти 
действия.
     Второй — война в Чечне. Как сейчас стало известно, он был против 
развязывания там широко-
153
масштабной войны. Но подчинился решению Верховного Главнокомандующего. А кто бы 
сделал иначе? Кто бы посмел не выполнить приказ? Другое дело, что у него, 
по-видимому, не было достаточно аргументов, чтобы убедить президента.
     Не говорит в пользу Грачева и его легкомысленное заявление, что он одним 
полком десантников возьмет Грозный. Такие заявления министру, в распоряжении 
которого вся система политической и военной разведки, делать нельзя. Жизнь 
показала нереальность этих бравурных заявлений. Нельзя согласиться и с тем, что 
в ходе кампании часто менялись командующие группировкой войск в Чечне, то 
передавали управление войсками генералам из внутренних войск МВД, то возвращали 
его армии, не было объединенного командования, кому-кому, а Грачеву об этом 
надо было знать хорошо на опыте войны в Афганистане. Отсутствие единого 
командования и одного командующего приводило к безответственности и неразберихе.

     Когда в начале первой чеченской кампании бывший заместитель главкома 
Сухопутных войск генерал-полковник Э. А. Воробьев, теперь депутат 
Государственной думы, отказался вступить в командование группировкой российских 
войск в Чечне, все средства массовой информации произвели его чуть ли не в 
герои. Вина министра Грачева в том, что он не отдал Воробьева под суд военного 
трибунала, видимо, испугался реакции «демократов», а надо было бы его судить за 
отказ выполнить приказ.
     С моим мнением по этим вопросам можно не соглашаться, но я так думаю. Я не 
могу и не хочу вдаваться в подробности ведения первой чеченской кампании, 
говорить о имевших место просчетах и ошибках. Придет время, и об этом напишут 
те, кто знает детали подготовки и ведения этой войны, причины двукратной 
остановки боевых действий и отвода войск и многое другое. Я же высказал свое 
мнение на основе общедоступной информации.
     Как заместитель министра, я по должности был членом Совета обороны. На 
одном заседании Совета, проходившего на Старой площади, в здании ЦК,
154
были собраны все заместители министра обороны, командующие округами и флотами. 
Вел заседание М. С. Горбачев, присутствовали Л. Н. Зайков и А. И. Лукьянов. 
Никаких докладов не было, начали с выступлений, как говорится, с мест. 
Командующие с болью и тревогой говорили о все усиливающейся кампании 
дискредитации армии, о проникновении в армейскую среду призывов не выполнять 
«преступные» приказы командиров и т. д. Мы все ждали, что же на это скажет 
Верховный Главнокомандующий. Увы! Выслушав довольно резкие и откровенные 
выступления, верховный ограничился общими словами и закончил на этом заседание 
Совета обороны. Нам показалось, что он боится выступлений, они его раздражают.
     Мне приходилось бывать и на пленумах ЦК КПСС. Последние пленумы 
характеризовались какой-то напряженной атмосферой. Опять раздавались хвалебные 
речи в адрес Политбюро и Генерального секретаря. Попытка выступить «вне списка» 
пресекалась председательствующим. Мы, рядовые участники пленумов, многого не 
понимали.
     Когда Михаила Сергеевича избрали Генеральным секретарем ЦК, по-моему, все 
радовались: наконец к власти пришел молодой руководитель, умеющий без бумажки 
говорить, часто ездивший по стране. Потом постепенно наступило отрезвление от 
эйфории, которая была вначале. Чем это все закончилось — известно.
     В составе военной делегации во главе с Д. Т. Язовым я имел возможность 
побывать в Англии, Болгарии.
     В Англии мы посетили некоторые воинские части, базы авиации и флота. 
Запомнился прием у командующего округом в Шотландии в Эдинбургском королевском 
замке.
     Замок стоит на отвесной скале, въезд через подъемный мост. На въезде у 
ворот стоят два солдата в национальной шотландской форме, внутри двора замка