М., 2005. С. 300.
162
     Еще ранее, в первых числах декабря, министр обороны СССР маршал Д.Ф. 
Устинов проинформировал Генеральный штаб о готовящемся решении, а 10 декабря 
отдал приказ о создании группировки войск численностью 75 тысяч человек.
     Для проведения мобилизационных мероприятий была сформирована оперативная 
группа Министерства обороны СССР во главе с первым заместителем начальника 
Генерального штаба генералом армии С.Ф. Ахромеевым, которая 14 декабря прибыла 
в Термез. Позднее эту группу возглавил первый заместитель обороны СССР Маршал 
Советского Союза С.Л. Соколов (1979—1985 гг.), а затем, с 1985 по 1989 г., — 
генерал армии В.И. Варенников.
     За две недели в ТуркВО и САВО было развернуто до полных штатов около 100 
соединений, частей и учреждений. Из запаса было призвано более 50 тысяч 
военнообязанных, из народного хозяйства выделено около 8 тысяч автомобилей и 
другой техники.
     Вот как описывает этот период участник событий Е.И. Исаков21:
     «12 декабря 1979 года около 22 часов вечера я, старший офицер штаба войск 
правительственной связи Управления правительственной связи КГБ СССР был поднят 
по тревоге и в составе оперативной группы УПС КГБ СССР, которую возглавил 
полковник И.К. Шаровский, прибыл на подмосковный «чкаловский» аэродром. Оттуда 
примерно в 5 часов утра 13 декабря, теперь уже в составе оперативной группы 
Генерального штаба МО СССР, возглавляемой маршалом Ахромеевым (в то время 
первый заместитель начальника Генерального штаба), мы вылетели в город Термез 
Узбекской ССР и к исходу дня прибыли к месту назначения. Здесь уже полным ходом 
шло развертывание частей 40-й армии до штатной численности военного времени. В 
Туркестанском военном округе была объявлена мобилизация.
     В Термез непрерывным потоком прибывали эшелоны с боевыми и 
вспомогательными частями. Завозилось огромное количество боеприпасов, ГСМ, 
продовольствия и прочего тылового имущества. Шла подготовка к наведению 
понтонного моста через Амударью.
     Стационарный мост в то время смотрел на окружающий мир лишь оттельными 
сваями и «быками». Командно-инженерный состав войск занимался проверкой техники,
 снимаемой с «НЗ», сколачиванием экипажей, проведением боевых стрельб, для чего 
в одной из излучин Амударьи было сооружено стрельбище для орудий любого калибра.
 Чувствовалась всеобщая нервозность, всеобщая неразбериха, отсутствие порой 
элементарной согласованности и взаимодействия. Однако и командиры и солдаты, 
сержанты срочной службы старались делать и делали работу подобающим образом.
     Негативное впечатление производили призванные из запаса рядовые, сержанты 
и офицеры. В то время их называли «партизанами». В основном это были узбеки, 
таджики, туркмены, казахи, киргизы и реже русские. Но все это войско 
представляло собой сборише обросших, небритых, грязных и «возрастных» солдат, 
полностью потерявших понятие
163
о дисциплине, ношении формы одежды и субординации. Форма одежды Советской армии,
 которая никогда не отличалась элегантностью, выглядела на этих парнях просто 
удручающе. У многих из нас, кадровых военных, возникло чувство стыда за то, что 
это неопрятное войско будет олицетворять за рубежом цвет Советской армии и всей 
нашей страны. Честное слово, было стыдно. К тому же стали известны и далеко не 
единичные случаи дезертирства «партизан» и с призывных пунктов, и пунктов сбора,
 и из Термеза. Да и не наблюдалось особого желания с их стороны поучаствовать в 
оказании интернациональной помощи своим братьям-афганцам, из которых почти 
половину населения Афганистана составляли те же национальности, что и наши 
«партизаны». Впоследствии, примерно к середине февраля 1980 года, все 
«партизаны» были заменены наличный состав действительной срочной службы и эта 
частичка нашей родной Советской армии, вошедшая в Афганистан, приобрела 
привычный вид. А вначале было стыдно!
     В свое время от Термеза до Кабула советскими специалистами была построена 
хорошая асфальтированная дорога, которая протыкала хребет Гиндукуша на перевале 
Саланг. От Кабула эта дорога левым поворотом уходила к пакистанской границе к 
Джелалабаду, а прямо на юг и правее — к Кандагару и возвращалась к северу через 
Герат в нашу советскую Кушку. Других более или менее обустроенных, тем более 
железных дорог в Афганистане в то время просто не было. Поэтому планировалось 
вводить войска в Афганистан с двух стратегических направлений. Основное 
направление Термез — Кабул — Джелалабад и далее на Кандагар, вспомогательное 
направление — Кушка — Герат и далее на Кандагар.
     В авангарде колонн планировалось движение боевых танковых и мотострелковых 
полков. Основные стратегические объекты на маршрутах движения колонн (мосты, 
перевал Саланг и др.) должны были заранее взять под контроль наши десантники. 
Связисты, инженерно-технические части, тыловое хозяйство планировалось охранять 
на марше танками, БМП и БТР, рассредоточенными по колонне через каждые 30—40 
единиц транспорта.
     Где-то с 16—17 декабря над нашими головами загудели самолеты Ил-76. Сразу 
же прошел слух, что началась переброска в Кабул Витебской воздушно-десантной 
дивизии. В душе появилось чувство неизбежности начатого дела — значит, пойдем 
наверняка! Лица солдат и офицеров посуровели. Даже «партизаны» подтянулись.
     Примерно к 20 декабря была проведена очередная проверка боеготовности 
частей 40-й армии. Результат прежний — армия к вводу не готова! Техника, снятая 
с «НЗ», зачастую была разукомплектована, наблюдалась слабая выучка личного 
состава экипажей. Опя