известность во многих захватнических походах гитлеровской армии. Впоследствии 
Паулюс характеризовал его как военачальника, который "пользовался репутацией 
человека, обладающего высокой квалификацией и оперативным умом и умеющего 
отстаивать перед Гитлером свое мнение"{34}. Генерал-майор Ф. фон Меллентин, 27 
ноября назначенный на должность начальника штаба 48-го танкового корпуса, 
рассказывая о своей поездке из ставки Гитлера в штаб группы армий "Дон", не 
скупится на краски, останавливаясь на личности Манштейна. "Утром 28 ноября я 
вылетел самолетом в Ростов, где должен был явиться во вновь созданный штаб 
группы армий "Дон". Перелет из Восточной Пруссии на старом испытанном Ю-52 
показался мне бесконечно долгим. Мы пролетели над разрушенной Варшавой, затем 
пересекли бездорожный, район Пинских болот и занесенные снегом степи Украины и, 
сделав короткую посадку в Полтаве с ее зловещими памятниками, напоминающими о 
нашествии Карла XII, прибыли в Ростов во второй половине дня. Совершив перелет 
в 2400 км, я мог составить себе ясное представление о бескрайних просторах 
России и тех огромных расстояниях, на которых ведутся боевые действия. 

В тот же вечер я явился к фельдмаршалу фон Манштейну и его начальнику штаба 
генералу Велеру. С момента посещения нашей дивизии в Польше в 1940 году 
Манштейн очень постарел, но его авторитет вырос, а подвиги, совершенные в 
начале войны с Россией и затем при завоевании Крыма, принесли ему такую славу, 
которой мог бы позавидовать любой командующий на Восточном фронте. Как 
специалист по ведению осадных боевых действий, он в свое время был направлен на 
ленинградский участок фронта для разработки плана по овладению старой русской 
столицей, а впоследствии был переброшен под Сталинград с задачей восстановить 
положение на Дону и организовать деблокаду окруженной в Сталинграде немецкой 
группировки. Манштейн, которого метко называли человеком, "скрывающим свои 
чувства под маской ледяного спокойствия"{35}, направил меня к полковнику Буссе, 
первому офицеру штаба группы армий "Дон""{36}. 

С нескрываемым пессимизмом описывает Меллентин окончание своего путешествия к 
48-му танковому корпусу. "На рассвете 29 ноября я вылетел на командный пункт 
48-го танкового корпуса. Мы летели на "Шторхе" и вместе с пилотом очень 
внимательно смотрели вниз, боясь ошибиться и совершить посадку по ту сторону 
фронта. Самолет шел над самой землей, и я получил довольно полное представление 
о "матушке России". Местность по обоим берегам Дона представляет собой огромную 
бескрайнюю степь; лишь изредка попадаются глубокие лощины, в которых прячутся 
деревни. Пейзаж напоминал пустыню Северной Африки, только вместо песка внизу 
белым ковром лежал снег. Когда мы совершили посадку на небольшом фронтовом 
аэродроме, я понял, что начался новый и очень мрачный период моей службы в 
армии"{37}. 

Э. Манштейн подробно пишет об обстановке, которая сложилась в связи с 
окружением немецких войск под Сталинградом. В его рассказе наряду с 
заслуживающими внимания конкретными деталями есть и много тенденциозного, 
неверного. Так, он утверждает, что в сталинградском "котле" оказалось 200-220 
тыс. человек окруженных войск, хотя их было 330 тыс. Оценивая положение войск 
Паулюса, он подчеркивает решающее, по его мнению, значение снабжения их по 
воздуху. При этом всю ответственность за допущенный здесь просчет он возлагает 
на Гитлера и Геринга, следуя усвоенной в этом отношении манере послевоенных 
воспоминаний гитлеровских генералов. В то же время он говорит о недостаточности 
сил, которыми располагал как командующий группой армий "Дон" для нанесения 
деблокирующего удара. "...Вскоре стало ясно,- пишет Манштейн,-что 
первоначальный план-с целью деблокирования 6-й армии предпринять удары силами 
4-й танковой армии из района Котельниково восточнее реки Дон и силами группы 
Холлидта со Среднего Чира на Калач - окажется невыполнимым ввиду недостатка сил.
 Можно было, правда, рассчитывать на то, что удастся сосредоточить достаточно 
сил в одном месте. При нынешнем положении вещей для деблокирующего удара могла 
быть использована только 4-я танковая армия. Ей ближе было до Сталинграда{3}S. 
На своем пути к Сталинграду ей не приходилось бы преодолевать Дона. Можно было 
также надеяться, что противник меньше всего будет ожидать такое наступление на 
восточном берегу Дона, так как при существовавшей на фронте обстановке 
сосредоточение в этом районе крупных сил было бы связано для немцев с большим 
риском. Поэтому противник вначале выдвинул только относительно слабые силы в 
направлении на Котельниково для прикрытия внутреннего фронта окружения. Здесь 
на первых порах 4-й танковой армии противостояло только 5 дивизий противника, 
тогда как на р. Чир противник имел уже 15 дивизий"{39}. 

1 декабря командование группы армий отдало приказ на проведение операции 
"Зимняя гроза", который предусматривал следующее. 

4-я танковая армия должна была начать наступление основными силами из района 
Котельниково восточнее р. Дон. Начало наступления намечалось на 8 декабря. 
Войскам армии предлагалось прорвать фронт прикрытия, ударить в тыл или во фланг 
советским войскам, занимающим внутренний фронт окружения южнее или западнее 
Сталинграда, и разбить их. 

48-й танковый корпус из состава группы "Холлидт" должен был ударить в тыл 
советских войск с плацдарма на реках Дон и Чир в районе ст-цы Нижне-Чирская. 

6-й армии в соответствии с категорическим приказом Гитлера предлагалось