Среди западногерманских историков есть и такие авторы, которые понимают, что 
коренное изменение обстановки на советско-германском фронте было вызвано отнюдь 
не отдельными просчетами гитлеровского руководства. 

X. Шейберт, например, пишет: "Таким образом, для русских возникли три 
возможности: а) окружение немецких войск в районе Сталинграда, б) удар на 
Ростов с целью отрезать все немецкие войска в большой излучине Дона, под 
Сталинградом и южнее Дона, в) удар в направлении нижнеднепровского колена с 
целью окружения всех немецких войск южного крыла Восточного фронта. 

Во всех трех случаях речь шла о разгроме слабых сил союзников Германии. 

Третья возможность таила в себе наиболее крупный успех, но сильно превосходила 
как начальная цель материальные и моральные силы русских. Наиболее реальной 
была первая возможность, она при минимальном риске могла привести к результату, 
который сулил дополнительный выигрыш, ибо для заполнения брешей, которые 
появлялись в немецком фронте, командование вермахта из-за недостатка резервов 
вынуждалось оголять соседние участки фронта. 

При осуществлении первого из названных нами вариантов могли возникнуть одно за 
другим или даже одновременно условия для воплощения в жизнь двух других 
возможностей"{22}. 

Шейберт признает, таким образом, что у немецкой стороны не было реальных шансов 
локализовать успех, достигнутый командованием Красной Армии в ходе 
сталинградского контрнаступления, в то время как у советской стороны имелся 
достаточно широкий выбор оперативно-стратегических мероприятий для нанесения 
крупного поражения вермахту. 

Эти выводы, несомненно, сделаны задним числом, хотя Шейберт и утверждает 
обратное. Он пишет: "Эти выводы были сделаны не после войны, размышляли об этом 
очень внимательно все ответственные немецкие командные инстанции еще тогда, но 
не могли добиться понимания у Гитлера. Он видел обстановку, но не хотел верить 
в наступательные возможности русских и поэтому отвергал все предостережения. 
Его мнение сводилось к тому, что если русские вообще и имели в своем 
распоряжении силы, то они были брошены в пылающую топку Сталинграда. 

Успех борьбы под Сталинградом, по его мнению, избавлял от всех опасностей. Все 
донесения о передвижении и сосредоточении вражеских войск на угрожаемых флангах 
он расценивал как преувеличенные или ошибочные. Единственное, чего в конце 
концов удалось добиться, было разрешение на переброску 6-й танковой дивизии, 
имевшей новое вооружение. Она должна была быть переброшена из Франции в район 
Миллерово, чтобы находиться позади 8-й итальянской армии и занять место 22-й 
танковой дивизии, передвинутой в тыловой район 3-й румынской армии"{23}. 

Немецко-фашистское командование, как это отмечалось выше, сразу же после 
окружения своей группировки стало принимать меры к восстановлению положения под 
Сталинградом. 

В результате больших усилий противнику удалось остановить дальнейшее 
наступление советских войск юго-западнее и южнее Сталинграда на внешнем фронте 
окружения. На рубеже р. Чир было приостановлено отступление разгромленной и 
отброшенной сюда советскими войсками 3-й армии королевской Румынии. В излучине 
Дона между устьем р. Чир и районом ст-цы Вешенская (в основном вдоль р. Чир) 
противник организовал оборону. Помимо 3-й румынской армии, сюда стянуты были 
наскоро сколоченные немецкие боевые группы (каждая до усиленного полка). Затем 
в этот же район прибыл свежий 17-й армейский корпус, занявший оборону по р. Чир 
и р. Кривая в районе Дубовского. Остатки немецкого 48-го танкового корпуса, 
разгромленного советскими войсками при осуществлении операции окружения (корпус 
в качестве резерва располагался позади 3-й румынской армии), заняли промежуток 
между 3-й румынской армией и 17-м армейским корпусом. Таким образом, на рубеже 
р. Чир командование врага создало новый фронт обороны недалеко от Сталинграда. 
Противнику удалось также создать известную устойчивость положения в районе 
окружения. 

О том, как складывалась обстановка в районе Тормосина у р. Чир, рассказывает В. 
Адам, руководивший восстановлением здесь обороны. Вот как он описывает развитие 
событий начиная с позднего вечера 22 ноября, т. е. когда стало известно об 
окружении немецких войск под Сталинградом: 

"Снова зазвонил телефон. Полковник Винтер, начальник оперативного отдела штаба 
группы армий "Б", осведомлялся о положении на нижнем течении реки Чир. От него 
я узнал также, что в районе Верхне-Чирской, восточнее Морозовска, уже не было 
ни одного немецкого солдата. Это было крайне неприятно. Надо было немедленно 
что-то предпринимать. Я предложил из скопившихся здесь солдат образовать боевую 
группу для обеспечения Нижне-Чирской и плацдарма восточнее Дона у 
Верхне-Чирской. Ядро группы должна была составить офицерская школа. Винтер 
полностью согласился. Правда, ночью я уже мало что мог сделать. Поэтому я 
поручил капитану Гебелю{24} выслать усиленные разведывательные отряды в 
северном направлении вплоть до станции Чир и на северо-запад до впадения реки