исходных позициях против союзных армий по обеим сторонам этого города"{9}. 

В целом вырисовывается относительно точная картина положения войск вермахта под 
Сталинградом перед началом советского контрнаступления. 

Измотанные в жестоких боях войска противника вынуждены были главными силами 
перейти к обороне. Только непосредственно в самом городе враг еще пытался вести 
наступление частями девяти дивизий. Однако и здесь он вскоре перешел к обороне. 
Октябрьские и ноябрьские бои в городе показали бесплодность всех попыток 
противника полностью овладеть Сталинградом. 

Гитлеровское командование стало уделять все больше внимания возведению 
оборонительных сооружений на сталинградском участке фронта. В течение 
полутора-двух месяцев противник создавал на Среднем Дону и южнее Сталинграда 
тактическую зону обороны глубиной 5- 8 км{10}. Эта зона имела одну полосу и на 
большинстве участков состояла из двух позиций. На 1 км фронта имелось 
три-четыре дзота, а находившиеся в полосе обороны населенные пункты были 
подготовлены врагом к круговой обороне. О создании противником обороны 
непосредственно в г. Сталинграде говорилось выше. 

Советское Верховное Главнокомандование правильно оценивало обстановку, 
сложившуюся на фронте к осени 1942 г., а также общее соотношение сил между 
фашистской Германией и СССР. Трезвый анализ показывал, что в ходе борьбы 
возникли предпосылки для решительного перелома в ходе войны. Что касается 
стратегической и оперативной обстановки, то наибольшие преимущества 
складывались для нанесения сокрушительного удара по главной и наиболее активной 
группировке противника на южном крыле советско-германского фронта. Так возник 
замысел окружения и уничтожения группировки противника в районе Сталинграда с 
последующим разгромом войск всего южного крыла немецко-фашистской армии. 
Осуществление этого замысла вело не только к ликвидации результатов летнего 
наступления врага, но и к лишению его стратегической инициативы. Все 
последующее развитие военных событий должно было определяться волей Красной 
Армии и советского народа. Таким образом, осуществление плана контрнаступления 
на юге имело огромное значение для развития борьбы на всем советско-германском 
фронте и в целом для исхода второй мировой войны. 

В исторической литературе успешно исследуется вопрос о том, как рождался 
замысел и разрабатывался план контрнаступления под Сталинградом. Этот вопрос не 
сразу получил правильное освещение, но затем он стал раскрываться с необходимой 
полнотой и объективностью. Теперь уже известно, что замечательный по глубине и 
смелости план стратегического контрнаступления был плодом коллективного 
творчества крупнейших советских полководцев и военных деятелей. Разработанный 
Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом, этот план отразил и 
предложения, высказанные командующими и членами Военных советов фронтов, 
действовавших на сталинградском направлении. Конечно, как идея этого плана, так 
и его детальная разработка с определением целей и задач фронтов и группировок, 
предназначенных для его осуществления, расчетами материального и боевого 
обеспечения грандиозной наступательной операции держались в глубочайшей тайне. 
Все это означало, что к составлению такого плана не могло быть привлечено 
большое число лиц. 

Ценные соображения и конкретные данные о планировании контрнаступления 
содержатся не только в исторических исследованиях, но и в воспоминаниях 
активных участников событий. "Ставка и Генштаб,- рассказывал Маршал Советского 
Союза Г. К. Жуков,-в процессе боевых действий тщательно изучали 
разведывательные данные о противнике, поступившие от фронтов и войск, 
анализировали их и делали выводы о характере действий противника и своих войск. 
Они изучали соображения штабов, командующих фронтами, видами вооруженных сил и 
родами войск и, анализируя все эти данные, принимали то или иное решение. 
Следовательно, план проведения операции стратегического масштаба мог возникнуть 
в полном объеме только в результате длительных творческих усилий всех войск, 
штабов, командиров. Основная и решающая роль во всестороннем планировании и 
обеспечении контрнаступления под Сталинградом неоспоримо принадлежит Ставке 
Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу"{11}. 

В воспоминаниях Маршала Советского Союза А. М. Василевского, который в 
рассматриваемое время являлся представителем Ставки и начальником Генерального 
штаба, отмечается, что в начале сентября Советское Верховное Главнокомандование 
уже не сомневалось в том, что стратегический план противника на лето 1942 г. 
был в значительной мере сорван. Немецко-фашистская армия нанесла серьезный 
ущерб Советской стране, но наступательная способность врага резко сократилась, 
а резервы истощились. Командование вермахта не могло быстро перебросить на 
Восточный фронт крупные стратегические резервы из Германии или с других театров 
войны, так как таких резервов не было. Возобновления серьезного наступления 
противника с вводом новых крупных сил до начала лета 1943 г. ожидать не 
приходилось. Все это позволяло сосредоточить внимание на развитии событий в 
районе Сталинграда. 

Ставке Верховного Главнокомандования было хорошо известно, что втянутые в 
затяжные бои 6-я и 4-я танковая немецкие армии на флангах прикрыты более