В начале декабря 1941 г. аль-Гайлани встретился с главой МИДа И. фон 
Риббентропом. Он так же, как и муфтий, выпрашивал декларацию, а для себя лично 
признание премьер-министром Ирака. Ему было отказано. Однако 22 декабря 
Риббентроп все же подписал и вручил ему письмо, в котором заверял о готовности 
как можно скорее "обсудить условия будущего сотрудничества между Ираком и 
Германией". 

4 января 1942 г. генерал Фельми посетил муфтия и аль-Гайлани. Последний выразил 
желание заключить соглашение о "германо-иракском военном сотрудничестве". После 
переговоров был составлен проект этого соглашения. Аль-Гайлани и муфтий 
рассчитывали, что при вступлении вермахта в "арабское пространство" почти вся 
иракская армия (3 дивизии) присоединится к нему. Еще одну-две дивизии можно 
будет сформировать из арабских добровольцев в Сирии. Они надеялись и на племена 
зоны Персидского залива, среди которых, по их мнению, можно было завербовать 10 
тыс. человек, "готовых сотрудничать с германскими войсками". Надежные кадры 
дивизий и соответственно кадры младших командиров для них должны были 
"создаваться целенаправленно уже теперь, путем формирования Арабского легиона". 


Аль-Гайлани и муфтий обязывались поставлять для легиона людские ресурсы. Все 
остальные задачи брал на себя Особый штаб "Ф". 

Однако в этих проектах ни слова не говорилось о руководящей роли кого-либо из 
арабских лидеров, что особенно беспокоило аль-Хусейни. Кроме того, именно в 
этот период (апрель - июнь 1942 г.) взаимная неприязнь между ним и аль-Гайлани, 
возникшая еще во время их совместного пребывания в Багдаде, переросла в открыто 
враждебные взаимоотношения. Эта вражда между двумя арабскими лидерами 
отражалась и на положении созданного к этому времени при Особом штабе "Ф" 
"германо-арабского учебного подразделения". Аль-Гайлани, например, не 
соглашался сотрудничать с этим подразделением без подписания военного 
соглашения с Германией. 

Серьезные преграды создавала и позиция, которую занял летом 1942 г. муфтий. 
Имея в виду его неуступчивость, Гитлер как-то сказал: "...наш союзник в этом 
регионе (на Ближнем Востоке. - О.Р.) - великий муфтий - при всем при том, что 
он ярый защитник своей нации, в политике всегда исходит из реальных интересов 
арабов, а не руководствуется какими-то нелепыми фантазиями"{8}. 

В результате, не получив от Германии реальной поддержки в своем стремлении к 
единоличному лидерству в арабском мире, муфтий прекратил для нее вербовку 
арабов и занялся в основном вопросами пропаганды идей исламского 
фундаментализма. 

Таким образом складывалась ситуация вокруг планов по созданию арабских 
добровольческих формирований. 

Политическая ситуация вокруг создания индийских добровольческих формирований в 
германских вооруженных силах складывалась похожим образом, так как и здесь 
немецкое военно-политическое руководство попыталось использовать 
освободительное движение народов Индии против Англии и привлечь к 
сотрудничеству некоторых его лидеров. 

Одним из таких прогермански настроенных лидеров и, пожалуй, единственным такого 
масштаба, как аль-Гай-лани или аль-Хусейни, был бывший президент Индийского 
национального конгресса, адвокат из Калькутты Субхас Чандра Бос, известный 
деятель индийского национально-освободительного движения, вклад которого в это 
движение весьма своеобразен и противоречив. 

Исходя из прямолинейного принципа "враг Англии - друг Индии", он полагал, что 
Вторая мировая война создала уникальную возможность для Индии добиться свободы. 
Поэтому 17 января 1941 г. Бос бежал из-под надзора британских властей и при 
помощи абвера достиг советско-афганской границы. А уже в начале апреля 1941 г. 
он через Москву прибыл в Берлин. Здесь почти сразу же в его распоряжение была 
предоставлена радиостанция в Науэне, откуда он начал радиопередачи для 
немецкого населения, в которых знакомил его с идеями индийского 
национально-освободительного движения. Позывными этой радиостанции стали слова 
"Свободная Индия" ( "Azad Hind"). 

19 мая 1941 г. МИД Германии подготовил проект декларации по Индии. Этот проект, 
писал советский исследователь Х.М. Ибрагимбейли, "являлся результатом 
лихорадочной деятельности Боса и того усердия, которое в Берлине проявили немцы 
в оказании помощи оружием и инструкциями перевороту в Ираке под руководством 
аль-Гайлани"{9}. 

Следует сказать, что как в отношении Ближнего Востока, так и Индии Гитлер 
неохотно предпринимал подобные шаги. Он считал, что не следует лишний раз 
распылять силы пред решающим моментом - началом операции "Барбаросса". 

Тем не менее не без поддержки Гитлера Бос стал называть себя "лидером 
индийского правительства в изгнании" и "президентом Индийского национального