участвовать совместно с 21-й армией (соседней справа) в главном ударе. Задача у 
них общая: прорвать фронт, уничтожить противостоящие вражеские части, а затем, 
зайдя во фланг и тыл обороны противника на рубеже реки Дон, наступать в 
юго-восточном направлении на Вертячий. Но разница заключалась в том, что перед 
21-й армией стояли румыны, а перед 65-й – немецкие части. Учитывая это 
обстоятельство, мы старались по возможности усилить войска Батова, даже за счет 
ослабления других армий.

Весьма сложная задача возлагалась на 24-ю армию. Она должна была наступать в 
междуречье, примыкая своим правым флангом к Дону, прорвать оборону противника и,
 продвигаясь на Вертячий, воспрепятствовать отходу на восточный берег реки 
вражеских войск, действовавших против 65-й и 21-й армий. Должен сознаться, что 
эта задача при тех средствах, которые мы могли сюда выделить, была явно 
невыполнимой.

Однако мы рассчитывали, что своими наступательными действиями 24-я скует 
значительные силы противника, лишив его возможности подкреплять свои войска на 
главном направлении.

По-видимому, и Ставка учитывала это, обязав фронт так использовать армию 
Галанина.

Поскольку 66-я армия никаких дополнительных средств усиления не получила, ей 
было приказано лишь сковывать противостоящие вражеские части. Она к таким 
действиям уже привыкла. Задача нелегкая и, прямо скажем, неблагодарная. Но на 
войне часто приходится прибегать и к такому характеру действий. Командиры, на 
долю которых выпадает эта участь, затрачивают энергию подчас больше, чем те, 
что наступают на решающем направлении. И притом без всякой перспективы 
отличиться! Плохо, когда такие обстоятельства не учитываются командованием. Мне 
скажут, что подобного рода рассуждения относятся к области психологии. Но 
военачальник обязан быть хорошим психологом, уметь понимать переживания солдата.
 Справедливая оценка действий каждого командира и его подчиненных с учетом всех 
трудностей, выпавших на их долю, воодушевляет людей, укрепляет их веру в свои 
силы.






Тиски сомкнулись


Несмотря на крайне сжатые сроки, отведенные на подготовку, войска Донского 
фронта успели совершить перегруппировку и занять исходное положение для 
наступления. Работники штабов, начальники родов войск и служб как фронтового, 
так и армейского звена трудились успешно и плодотворно.

К началу артиллерийской подготовки мы с только что назначенным членом Военного 
совета К.Ф. Телегиным (А.С. Желтов был переведен на Юго-Западный фронт), 
генералами Казаковым, Орлом и Руденко прибыли на свой вспомогательный пункт 
управления на участке 65-й армии.

Накануне был получен утешительный метеорологический прогноз. Но еще задолго до 
рассвета стало ясно, что синоптики ошиблись. Вокруг стоял густой туман, и ничто 
не предвещало улучшения погоды.

А время начала артподготовки быстро приближалось. Обсудив с товарищами, какие 
следует внести поправки при создавшейся обстановке, отдаю соответствующие 
распоряжения. Ровно в назначенный срок орудия и гвардейские минометы открыли 
огонь по противнику.

Тотчас донесся гул канонады и справа: начал наступление наш сосед – 
Юго-Западный фронт.

Так 19 ноября 1942 года началось историческое сражение, в результате которого 
были окружены отборные немецко-фашистские войска.

И если до этого момента у противника была еще возможность спасти свои части от 
разгрома своевременным отводом их на запад, то теперь они обрекались на гибель. 
Ничто уже не могло их спасти. В действие вступил план, умело и тщательно 
разработанный советским командованием.

Сильно нервничал С.И. Руденко. Предусмотренные планом массированные удары 
авиации срывались из-за нелетной погоды. Я разрешил ему поднимать в воздух пары 
и одиночные самолеты. Эти внезапные налеты оказывали большую поддержку нашей 
пехоте. От летчиков требовались высокое мастерство и мужество, чтобы водить 
машины в тумане, но они успешно справились с задачей, еще более упрочив свой 
авторитет среди бойцов и командиров фронта.