группировку в междуречье, а это оказывало большое влияние на дальнейший ход 
событий под Сталинградом.

Неприятельским войскам пришлось топтаться на месте. Они не могли продвинуться 
ни на Волге, ни на Кавказе. Безмерно растянувшиеся коммуникации доставляли 
врагу все больше хлопот…

Воспользовавшись сложившейся обстановкой, советское командование приступило к 
подготовке мощного контрнаступления. Оно должно было начаться – мы об этом 
догадывались – одновременно с северного и южного флангов. Для осуществления 
плана нужно было задержать на некоторое время главную группировку немецких 
войск в междуречье Волга – Дон. Это достигалось активными действиями войск 
Донского и Сталинградского фронтов в районе Сталинграда. А тем временем 
производилась соответствующая перегруппировка и сосредоточение наших войск, 
предназначавшихся для контрудара.

Чувствовалось, что противник исчерпал свои наступательные возможности. Фланги 
его основной группировки в междуречье и в районе Сталинграда были слабо 
прикрыты, а достаточными резервами для того, чтобы обеспечить прочность обороны 
захваченного района, он не располагал. Его коммуникации были уязвимы на 
огромном пространстве.

Для нас наступал долгожданный момент. О предстоявшем контрнаступлении мне и 
Еременко было известно уже в октябре: нам очень коротко рассказал о нем Г.К. 
Жуков. Он не сообщил пока даже приблизительного срока начала операции. И все же 
его информация дала нам возможность приступить к определенной подготовке, 
сохраняя, конечно, абсолютную секретность цели этих мероприятий. Многое 
делалось, чтобы ввести противника в заблуждение. Мы попытались убедить его, что 
собираемся наступать в междуречье, и вели здесь наиболее активные действия. А 
на остальных участках фронта имитировались усиленные работы по возведению 
укреплений… Всякое передвижение войск в те районы, откуда им предстояло 
действовать, производилось только ночью, с соблюдением всех мер маскировки.

Нашей авиации, 16-й воздушной армии, возглавляемой опытным и энергичным 
генералом С.И. Руденко, поручили одновременно с решением задач над полем боя 
непрерывно следить за поведением противника. Нужно было не прозевать 
перегруппировку его войск в пределах фронта и на стыках с соседями.

Как назло, именно в это время, когда так много требовалось от летчиков, среди 
них появились случаи заболевания туляремией, распространяемой мышами. А 
развелось их множество, и пришлось принимать специальные меры для защиты не 
только людей от заболевания, но и самолетов от порчи: грызуны поедали резиновую 
изоляцию везде, куда только им удавалось проникнуть.

План наступательной операции предусматривал участие войск трех фронтов. 
Сталинградский фронт должен был наносить удар из района Сарпинских озер, 
Донской – активными действиями сковывать в междуречье Волга – Дон максимум 
неприятельских сил, а на правом крыле наносить удар, тесно взаимодействуя с 
соседним справа, вновь создаваемым Юго-Западным фронтом, которому предстояло 
обрушить на врага основной удар с плацдармов на южном берегу Дона.

Таким образом, планировались два мощных удара по флангам сталинградской 
группировки противника с целью ее окружения и уничтожения.

Нужно отдать должное Генеральному штабу и Ставке: момент был выбран очень 
удачно. Мы имели возможность создать перевес в силах и средствах на 
направлениях ударов. Нужно было лишь помешать противнику организовать оборону, 
не дать ему оттянуть из междуречья войска для создания резервов.

Все мы понимали, что в этой обстановке медлить нельзя. Понимали это Ставка и 
Генеральный штаб, поэтому подготовка к операции велась ускоренным темпом. В 
ноябре активность противника на фронте заметно снизилась. В городе он перешел к 
действиям мелкими группами. Становилось заметным, что враг и в междуречье 
пытается перейти к обороне.

Значительные изменения произошли на нашем правом крыле. Мы передали вновь 
созданному Юго-Западному фронту две наши армии – 63-ю и 21-ю. Утешало, что мы 
стали получать некоторое пополнение, к сожалению, весьма мизерное. А люди были 
очень нужны. Как всегда в таких случаях, проверили наши тылы, медсанбаты и 
госпитали. Штаб и политуправление фронта занимались этим в масштабах фронта, 
командование армий – в пределах своих объединений. С большим трудом нам удалось 
набрать немного людей и влить их в те части, которым предстояло решать наиболее 
ответственные задачи в первые дни боев.

О предстоявшем наступлении была осведомлена лишь небольшая группа штабных 
работников. На сей счет представитель Ставки Г.К. Жуков сделал строжайшее 
предупреждение.

Все мероприятия проводились под видом усиления обороны.