магистраль Смоленск – Вязьма.

Некоторое время спустя противник все же предпринял попытку прорвать оборону на 
ярцевском направлении. Решил, по-видимому, прощупать ее устойчивость. Ему это 
не принесло ничего, кроме значительных потерь. Бой шел напряженный, длился два 
дня, затем активность немцев иссякла.

Впервые на нашем участке действовала батарея реактивной артиллерии, так 
называемые «катюши». Она накрыла наступавшую немецкую пехоту с танками. Мы 
вылезли из окопов и, стоя в рост, наблюдали эффектное зрелище. Да и все бойцы 
высыпали из окопов и с энтузиазмом встречали залпы «катюш», видя бегство врага.

Огонь этого оружия по открытым живым целям страшен. По окопавшейся пехоте он 
менее эффективен, так как для поражения цели требуется прямое попадание в окоп, 
а «катюши» в основном вели огонь по площадям с большим рассеиванием снарядов. 
Эту особенность в дальнейшем мы учитывали. И еще с одной особенностью пришлось 
столкнуться. Вначале применение реактивных установок на фронте ограничивалось в 
целях секретности такими инструкциями, что, бывало, хоть отказывайся от 
использования. Многие командиры-артиллеристы поговаривали, что с этими 
«катюшами» приходится возиться, как с капризной женщиной. Я был вынужден на 
свой риск внести некоторые упрощения. При умелом использовании реактивные 
установки давали хорошие результаты.

Армия постепенно оснащалась артиллерийскими средствами, и это позволяло танкам 
врага, в которых он нас превосходил, противопоставить нашу артиллерию. Она 
выручала войска. Артиллеристов у нас в стрелковых частях уважали и любили. К 
тому же вражеская тактика применения танков была достаточно изучена.

Вот против немецкой авиации мы ничего придумать не могли. Оставалась опять же 
артиллерия – 37-миллиметровые орудия, но их было очень мало, и они могли 
поражать самолеты только на небольшой высоте.

Пополнялись наши части по необходимости за счет выбиравшихся из окружения. 
Приток людей, шедших с запада на восток – к своим! – не останавливался: кто шел 
от самой границы, кто из-под Минска… Многие офицеры – я к ним относился с 
особенным уважением – выводили свои группы с оружием, прорывались с боем. Но 
сколько бойцов и командиров выходили безоружными!

Всех их необходимо было вооружить. А чем? Из тыла мы в те дни получали мало.

Кто-то – чуть ли не Алексей Андреевич Лобачев – подал мысль: если окруженцы 
смогли целыми группами проходить через линию фронта и по территории, занимаемой 
противником, то и мы в состоянии заслать в тыл врага разведчиков и поискать 
оружие на полях минувших боев. Попробовали. Опыт оказался очень удачным, и в 
течение продолжительного времени мы таким путем добывали из-под носа у немцев, 
что было нужно. Группы смельчаков – в их числе и товарищи, вышедшие из 
окружения и знавшие, где пройти, – приносили винтовки, автоматы, пулеметы, 
минометы, вывозили даже 45-миллиметровые орудия, не говоря уж о боеприпасах, в 
которых мы тоже остро нуждались.

Так мы тогда жили… Тем не менее, повторяю, 16-я армия представляла уже 
внушительную силу. Сражалась она все более стойко.

И противник, понеся большие потери при наступлении, перешел к обороне. К 
половине августа разведка установила, что немцы усиленно укрепляют рубеж вдоль 
западного берега реки Вопь. В захваченных приказах и других документах 9-й 
немецкой армии мы читали об интенсивных работах по всей линии обороны.

Заговорила о нас столица. В сводках Совинформбюро часто упоминалась ярцевская 
группа войск, а затем 16-я армия. К нам стали приезжать делегации московских 
заводов, партийных и комсомольских организаций, бывали партийные работники и 
политические деятели, зачастили писатели, корреспонденты, и артисты выступали в 
частях. Дорогие и прочные связи!..

Как-то позвонили из Генерального штаба – встречайте английскую военную 
делегацию (ее возглавлял генерал, представлявший вооруженные силы 
Великобритании при нашем Генштабе). Я находился на левом фланге, в районе 
соловьевской переправы, и, честно говоря, мне тогда было ие до визитеров. 
Принять гостей поручили Михаилу Сергеевичу Малинину, он организовал встречу на 
КП полковника Кириллова, в 38-й стрелковой дивизии. Прошла она в вежливом 
дипломатическом духе и, как рассказывали Малинин и Лобачев, довольно тепло. 
Англичане выпили по нескольку наших фронтовых норм «хорошей русской водки» и не 
скупились на хвалебные тосты в честь Красной Армии.

Во второй половине августа наш сосед справа – 19-я армия, которой командовал 
генерал И.С. Конев, – провел наступательную операцию. Она оказалась неожиданной 
для противника и имела некоторый успех местного значения. Но немцы были еще 
достаточно сильны, их оборону прорвать не удалось. После этого войска Западного 
фронта продолжали наступательные операции только в районе Ельни, куда противник 
проник частью сил во время его июльского наступления.