нанести удар по первой колонне, двумя другими - по второй. Он уже сел в седло и 
поскакал к резервной бригаде, как в недоумении натянул поводья - шедшая на 
сближение первая колонна белых вдруг повернулась налево кругом, выстраивая 
фронт в обратную сторону, а дальняя, развернувшись лавой понеслась ей навстречу.
 

- Гляди, Василий Иванович, - сказал он подъехавшему Книге, - так это же наши! 
Четвертая, Городовикова... 

Обе массы всадников с ходу сшиблись. Заблистали клинки сабель. Завертелась 
карусель жестокой сечи. 

- В атаку! Марш, марш! - скомандовал Тимошенко, обнажая шашку. 

Попав под двойной удар, деникинцы все же не потеряли присутствия духа и стали 
оттягиваться в сторону станции Аксайская, бросив основные силы на части 
Тимошенко. 

- Мне, - расскажет Семен Константинович спустя годы в статье "Из боевого 
прошлого", - особенно памятны эти бои. Был морозный день. Но схватки были 
настолько жаркими, что артиллеристы стреляли, раздевшись до белья. Стоял 
невообразимый гул, в котором с большим трудом можно было различить гиканье 
озверевших белогвардейцев, раскатистое ура наших конников, взрывы снарядов, 
бесконечную дробь пулеметов, стоны раненых. Немало славных сынов нашей Родины 
погибло в этом неравном бою... Но о передышке никто не думал"{4} . 

Кавалер четырех Георгиевских крестов, тогда начальник разведки армии, в годы 
Великой Отечественной войны командующий войсками ряда фронтов Иван Владимирович 
Тюленев так опишет бой, начавшийся на рассвете 8 января 1920 года. 

"В течение двенадцати часов шло яростное сражение у Генерального Моста и села 
Большие Салы. На дивизию обрушились превосходящие по численности силы врага, 
поддержанные танками и бронеавтомобилями. Начдив Тимошенко был неутомим. Он 
лично водил полки в атаки и контратаки. В одной из атак С.К.Тимошенко со 
штабным эскадроном ворвался на огневые позиции вражеской артиллерии. 

- Повернуть орудия и стрелять по белогвардейской нечисти! - скомандовал начдив. 


Повинуясь властному приказу, белые торопливо исполнили волю Тимошенко и ударили 
по своим. Это ошеломило врага. Еще нажим - противник начал беспорядочный 
отход"{5}. 

Отчаянно отбиваясь, белые группами прорывались из окружения. Пехота, видя 
безнадежность положения, сдавалась в плен. Однако офицерский полк не пожелал 
сложить оружие, и во время ожесточенной схватки был вырублен до последнего 
человека. 

Уже смеркалось, когда белые, преследуемые по пятам конармейцами, отступили на 
Гнилоаксайскую. Путь на Ростов был открыт. 

Но Тимошенко очень беспокоили фланги. Он понимал, что отошедшая конница 
Мамонтова в любую минуту может перейти к активным действиям, обрушиться на тылы 
дивизии, как только та устремится на юг. Именно поэтому, решившись на 
выдвижение к Ростову, он приказал Апанасенко выслать к Большим Салам один из 
своих полков, одновременно послал ординарца к Оке Ивановичу Городовикову, 
дивизия которого выходила на Нахичевань. 

Начальнику штаба было отдано распоряжение немедленно организовать усиленное 
боевое охранение. 

На всем пути продвижения дивизии враг не оказывал особого сопротивления. Лишь 
на северных окраинах города один из полков столкнулся с сотней белых казаков, 
которые никак не ждали появления красных. Их обезоружили без единого выстрела. 

И тут Тимошенко довелось ознакомиться с любопытным документом, изъятым у есаула,
 - воззванием коменданта Ростова к населению. В нем сообщалось, что красные 
отброшены от города, поэтому следует сохранять спокойствие. 

- Лучше не придумаешь, - улыбнулся Бахтуров. 

- Значит белые нас не ждут. К тому же еще и праздник... 

- Какой? 

- То есть, как это какой? Забыл, что сегодня второй день Рождества, безбожник? 

"Центр Ростова, - вспоминает участник боев И.Зиберов, - был освещен ярким 
электрическим светом. В нем находилось множество различных военных ведомств и 
тыловых частей контрреволюционных сил Юга России. Белогвардейский гарнизон