- Выезжаю на командный пункт Харитонова, - решил маршал.- Там, думаю, найду и 
Ватутина. Соберите все, что можете из соединений центра и левого крыла, 
создайте подвижный резерв. Нацельте его на стык с Воронежским фронтом. 

Обстановка на харьковском направлении осложнялась буквально с каждым часом. 
Вражеские соединения вышли к Казачьей Лопони. 

18 марта, когда танковый корпус СС захватил Белгород, Семен Константинович, уже 
двое суток находившийся в частях и соединениях 6-й- армии, встретился с 
заместителем Верховного Главнокомандующего маршалом Г.К. Жуковым и начальником 
Генерального штаба генералом A.M. Василевским. Произошло это в деревне Шопино, 
где размещался передовой командный пункт Воронежского фронта и где в 1918 году 
конники Тимошенко вели тяжелый бой с белогвардейцами. "Весь день 19 марта, - 
вспоминал генерал С.М. Штеменко, - представители Ставки ВГК провели на линии 
соприкосновения с противником севернее Томаровки. Им удалось не только вскрыть, 
но и частично исправить крупные недостатки в управлении войсками"{2}. 

Встреча представителей Ставки ВГК завершилась выработкой единого мнения в 
оценке событий последних дней, а также конкретных предложений по дальнейшей 
стабилизации положения на этом участке фронта. В общем виде они сводились к 
ускоренному выдвижению из резерва Ставки ВГК 1-й танковой, 21-й и 64-й армий в 
район севернее Белгорода, в принятии мер к немедленному оборудованию обороны в 
инженерном отношении. Командующим Воронежским фронтом было предложено назначить 
генерала Н.Ф. Ватутина. И.В. Сталин согласился с этими решениями. 

К концу марта обстановка на курско-харьковском направлении стабилизировалась. 
64-я армия вышла на Северский Донец. 21-я армия закрыла брешь между 40-й и 69-й 
армиями. Завершила перегруппировку 1-я танковая армия, заняв подготовленный 
оборонительный рубеж в районе Обояни. Все дальнейшие попытки противника развить 
удар на север оказались безрезультатными. 

Теперь Тимошенко имел возможность обстоятельно проанализировать действия войск 
Юго-Западного и Воронежского фронтов в феврале - марте, дать им оценку, выявить 
причины того, почему цели наступательных операций не были достигнуты и часть 
армий этих фронтов понесла поражение, отступив на 100 - 150 километров. 

Изучение документов, беседы с командующими фронтами, армиями, начальниками 
штабов и другими должностными лицами позволяли ему сделать вывод о том, что 
были допущены те же ошибки, которые он совершил весной прошлого года, будучи 
главкомом Юго-Западного направления: неверный анализ обстановки, преувеличение 
возможностей своих сил и средств, недооценка их у противника. Горькое и 
болезненное напоминание о том, что произошло почти в тех же местах, но теперь 
не закончилось, к счастью, катастрофой. 

Изучая ход наступления, он отметил, что к середине февраля войска фронтов, 
наступая по расходящимся направлениям, растянулись на огромном фронте. От 
правого крыла Юго-Западного фронта до Воронежского было почти 400 километров. А 
"дыры" между дивизиями достигали 30 километров. Тылы безнадежно отстали. После 
напряженных боев, стоивших больших потерь, которые практически не восполнялись, 
войска сильно устали. А немцы, готовясь к контрнаступлению и перебрасывая ряд 
дивизий, создали многократное превосходство в танках и авиации. 

В сложившейся обстановке надо было бы подтянуть тылы и отставшую артиллерию, 
обеспечить войска боеприпасами и горючим, прочно закрепиться на достигнутых 
рубежах. Но командующие Юго-Западным фронтом генерал-полковник Н.Ф. Ватутин и 
Воронежским - генерал-полковник Ф.И. Голиков, приняв перегруппировку противника 
за его отход, решили продолжать наступление, чтобы освободить все Левобережье и 
выйти на Днепр. Та же цель, что не давала и ему покоя год назад... 

А когда фашисты начали контрнаступление, намерения их группировки не получили 
правильной оценки. Ватутин считал, что враг развернул активные действия, чтобы 
прикрыть отход своих главных сил с Донбасса, потребовал от командарма 6-й 
Харитонова и подвижной группы фронта выполнения ранее поставленных задач... 

Как тут не вспомнить злосчастное 17 мая сорок второго, когда Клейст нанес удар 
по 9-й армии того же самого Харитонова и он, главком, не разобравшись в 
обстановке, тоже продолжил наступление, безнадежно опоздав с принятием 
действенных мер - и катастрофа... Не очень-то приятно было ему общаться почти 
год спустя с Харитоновым, на которого они тогда с Малиновским вгорячах списали 
значительную часть собственных грехов и попытались сделать его козлом отпущения.
 Хорошо еще, что Василевский вмешался и дело не дошло до трибунала. Сгорел бы 
Харитонов... А ведь он затем отлично показал себя на посту командарма шестой. И 
сейчас еще он поеживается, вспоминая ту страшную мешанину чувств: смятение, 
горькое разочарование, злость, надежда - и тут же ее крушение... А "виновник" - 
вот он, под рукой... 

Но теперь обстановка иная и Ставка имела возможность ввести в сражение 
дополнительные силы, остановить продвижение противника. Правда, это порядком 
ослабило войска Центрального фронта, наступавшие на орловско-брянском 
направлении. Ничего не поделаешь - все очень тесно связано...