все трудности, какие могут создаться, когда наступающие части пойдут в решающую 
атаку. Полководец обязан обдумать, как устранить эти трудности и обеспечить 
продвижение. Без этого не создашь нужный план наступления. 

Сколько раз в течение войны видели солдаты своего командующего за 
"обползыванием" переднего края. Освобождением Калинина руководил он с 
наблюдательного пункта полка у пригородной деревушки Змеево в дивизии генерала 
Горячева. 

В дни боев за Полтаву на берегу Ворсклы, куда была выброшена группа охранения 
полка, которому предстояло форсировать реку, мне довелось невольно подслушать 
такой разговор. 

Хриплый возбужденный голос убеждал кого-то в предутреннем тумане: 

- Он, ей-богу, он, товарищ майор... Он, Конев. Провалиться мне на этом месте. 
Вот, где вы стоите, он тут и стоял. И все биноклем по тому берегу шарил. Как 
только они сюда к нашему окопчику вышли, я сразу сообразил: большое начальство. 
Автоматчики с ним и генерал какой-то рослый, грузный, и белявенький 
подполковник возле вертится. Подошли, я, как полагается, и рапортую. Так, мол, 
и так. Минометы под командованием сержанта Кулакова ведут прицельный огонь по 
позициям противника на том берегу. Ответным огнем убит командир - лейтенант 
Савушкин. Три бойца ранены. Принял командование на себя. "Цель знаете?" Доложил 
ему координаты. А он: "Молодец, старший сержант, ваши действия одобряю". Немец, 
должно быть, голоса, что ли, услышал. Стал по нашим позициям снарядами 
плеваться. Рвутся снаряды тут, там, а он, командующий, и ухом не ведет. Этот 
грузный генерал ему: "Товарищ командующий, сойдите в окопчик". А он без 
внимания; спрашивает, давно ли служу. "Захватили еще гражданскую?" Тут два 
снарядышка возле хряпнули, песком по нас полыхнуло. Ну, говорит, старший 
сержант Кулаков, это он вилку сдвинул. Это уже по нас. Пора тебе в окоп лезть. 
И ушел. 

- Откуда же знаешь, что это именно командующий фронтом? - спросил другой голос. 
- Путаешь ты что-то. Зачем командующего на передовую занесет? Его место в штабе 
или на НП. 

- Никак нет, товарищ майор, не путаю. Потом этот белявенький подполковник к нам 
вернулся. Данные мои для чего-то записал. Я у него спросил, кто они, мол, будут.
 А тот прямо так и сказал: "Чудак, командующего фронтом не знаешь". И еще 
спросил я подполковника, почему он меня старшим сержантом назвал, разве лычек 
моих не видно? А подполковник сказал: "Стало быть, будешь теперь старший 
сержант". Вот ведь как... 

Это было одним из визуальных изучений плацдарма, в данном случае места 
предполагаемого форсирования Ворсклы. Маршал Конев шутливо называл такие 
рекогносцировки "обползыванием передовой на брюхе". 

НА САМОМ ОСТРИЕ 

Другая и тоже очень характерная черта полководческого характера Конева 
заключается в том, что, как бы хорошо ни было организовано управление сражением,
 в особо ответственную пору он всегда старался находиться на самом остром 
направлении. Именно там, где решался успех. 

Это мне хочется проиллюстрировать двумя примерами. Об одном до сих пор с 
благодарностью вспоминают мои земляки-калининцы. 

Фронт обороны против гитлеровских армий в разгар операции "Тайфун" растянулся 
почти на пятьсот километров. Для координации сил обороны Западный и Резервный 
фронты были слиты и командование этим огромным объединенным фронтом было 
поручено тогда генералу армии Георгию Константиновичу Жукову. Конев стал его 
заместителем. Очень тяжелая в те дни обстановка сложилась на Калининском 
направлении, где фронт, по существу, оказался открытым. Конева туда и направили 
с чрезвычайными полномочиями. 

Он выехал на место 12 октября с двумя офицерами, шифровальщиком, подвижной 
радиостанцией и, прибыв в Калинин, выяснил, что войск там нет и даже 
противовоздушная оборона слабо организована. Весь просторный двор военкомата 
оказался забитым женами, матерями, детьми военнослужащих, не знавшими, как им 
быть, старавшимися выяснить, что им делать. Военком, в общем-то толковый, 
деятельный офицер, не знал, что ответить. Обстановка на фронте не была ему 
известна даже приблизительно. А слухи наплывали один на другой: между Калинином 
и Москвой неприятель выбросил большой воздушный десант... целые подразделения 
немцев будто бы бродят по городу, переодетые в нашу форму... перерезана 
железная дорога... Точно было известно лишь то, что немецкие танки прошли город 
Зубцов и движутся в направлении Калинина и Москвы. Конев прикинул в уме: стало 
быть, в Калинине они могут быть через два-три дня. 

А во дворе женщины и дети с надеждой смотрели на военкома и на прибывшего из 
Москвы большого начальника. То и дело разыгрывались драматические сцены. И тут