давали самые противоречивые свидетельства. 

- ...Давно у немцев... 

- ...Идут бои на окраинах. 

- ...Говорят, что немецкие танки уже за рекой и вот-вот здесь появятся. 

Генерал принял решение. Он вышел из машины, снял плащ, чтобы видны были знаки 
различия в петлицах, начал останавливать отступающих, обращаясь прежде всего к 
тем, кто выглядел как кадровый боец. Говорить старался спокойно. Приказы 
отдавал вполголоса. 

Этот строгий уверенный тон генерала вселял уверенность в людей. Они даже с 
радостью подчинялись его целеустремленной воле. К Витебску Конев прибыл не один.
 За его вездеходом двигалось подразделение пехотинцев. Артиллерийская батарея. 
Три тяжелых танка "КВ". 

С этими силами он и вступил в город, оказавшийся пустым. Не было ни наших, ни 
немцев. Город уже эвакуировался. В разных местах полыхали пожары - последствия 
бомбежек. 

На центральной площади у здания обкома партии Конев увидел командира и 
нескольких бойцов, настороженно смотревших на него. 

- Вы кто такие? 

- Майор Рожков из 37-й стрелковой дивизии, - все еще держа руку у кобуры с 
пистолетом, ответил командир. 

37-я дивизия! Проходя службу в Белорусском военном округе в 30-е годы, Конев 
командовал именно этой дивизией. В свою очередь, он отрекомендовался майору. 

- Я вас помню, товарищ генерал. 

- Много у вас людей? 

- Утром было двадцать человек. От границы с боем отступали. Теперь больше. 
Здесь, в Витебске, принял под командование роту Осоавиахима и рабочее ополчение.
 Отличные люди, но оружие у них старое, учебное. И патронов мало. Сейчас вот 
кое-что подсобрали на поле боя. Занял оборону по Западной Двине и принял на 
себя командование гарнизоном. 

С гордостью смотрел генерал на худого небритого командира с красными от 
усталости глазами. Хотелось обнять этого храброго, стойкого человека. Но только 
пожал ему руку. 

- Товарищ майор, ваши действия одобряю. Держитесь до утра. Придут подкрепления. 


Он оставил в распоряжение майора Рожкова приведенных с собой пехотинцев и танки 
"КВ", а сам пошел на батарею, которая уже обосновалась у реки на высотке, что 
господствовала над городом. 

Как он и ожидал, немецкая авиация с рассвета возобновила атаки на Витебск. 
Возникли новые пожары. А потом крупная вражеская часть на мотоциклах в 
сопровождении танков ворвалась с запада и направилась прямо к мосту, возле 
которого окопались Рожков и его солдаты. Тут неприятелю был нанесен удар. 
Красноармейцы забрасывали вражеские танки бутылками с горючей смесью. Как ни 
сомнительным кажется теперь это оружие, однако в руках смелого человека оно 
становилось в те дни весьма опасным. Несколько танков запылало. Артиллеристы со 
своей высотки поддержали Рожкова. Танки повернули назад, а мотоциклисты, те, 
что уцелели, их опередили. 

Первая атака была отбита. 

Через некоторое время противник подтянул самоходные пушки и из них стал бить по 
батарее. Артиллеристы приняли бой. Но на их позициях уже рвались снаряды. 
Наблюдая обстрел, Конев понял: берут в вилку. Приказал артиллерийскому расчету 
отойти в укрытие. Сам прилег в окопчик метрах в пятидесяти. Командир батареи не 
успел выполнить его приказ, замешкался. Осколок настиг его и сразил. 

Тогда командующий армией принял на себя управление огнем. В эти минуты в нем 
как бы жили два человека: командир батареи и полководец. Один из них давал цели,
 направлял огонь орудий, другой в то же время подытоживал в уме все увиденное в 
эти тяжелые сутки, то, что узнал и понял он в этом первом соприкосновении с 
врагом, и в мыслях его уже зрел план развертывания армии и первой ее операции. 

Пока он с высотки вел огонь, одна из дивизий его армии форсированным маршем уже 
приближалась к Витебску...