егеря за первые три недели войны. Дальше они не продвинулись ни на метр. 
Неприступной стеной стал для них и хребет Муста-Тунтури. Вскоре этот участок 
фронта целиком перешел к флоту. Позже здесь возник Северный оборонительный 
район во главе с генерал-лейтенантом С. И. Кабановым, прославившимся на Балтике 
во время героической обороны полуострова Ханко. 

*** 

В очень трудные первые дни и недели войны на командование флота навалились 
проблемы, казавшиеся просто неразрешимыми. Налеты фашистской авиации вывели из 
строя Кировскую железную дорогу, прервав единственную магистраль, связывавшую 
Мурманск со страной. Флот остался без топлива. Пометка в дневнике командующего: 
"Нефти в обрез - только то, что есть на кораблях, - одна зарядка". 

А в Кольском заливе скопилось полторы сотни судов торгового флота, транспорты, 
рыболовные траулеры, мотоботы. Им грозило уничтожение превосходство в воздухе 
оставалось за фашистской авиацией. Советские летчики проявляли чудеса героизма. 
И все же суда в Кольском заливе под постоянной угрозой. Надо их выводить в 
Белое море. Но как это сделать? Ни авиации, ни боевых кораблей для их прикрытия 
на переходе флот выделить не мог. 

Адмирал Головко нашел выход. Попытаемся по отрывочным дневниковым записям 
проследить ход его рассуждений. Гитлеровцы привержены шаблону. Налеты их 
авиации повторяются, как правило, в одни и те же часы. В силу своей 
педантичности они не признают иных способов действий. "Прибегнуть же к тому, 
что не укладывается в их мышлении, значит почти наверняка преуспеть, замечает 
адмирал. - Короче говоря, не попытаться ли обойтись без конвоирования на 
переходе? Ведь фашистам и в голову не придет, что мы осмелимся пренебречь 
догмами и канонами в таком деле. Рискованно, конечно, отправить без прикрытия, 
без специального охранения все это множество судов; но другого выхода нет. Если 
оставить их здесь, они могут быть потеряны; если же вывести отсюда и рискнуть 
на самостоятельный переход, какое-то количество судов будет определенно 
спасено". 

И командующий решается пустить суда поодиночке, с разными интервалами, а тем 
временем отвлечь внимание противника налетами нашей авиации на его аэродромы, 
на Киркенес, Петсамо. Перед истребителями ставится задача перехватывать 
фашистских воздушных разведчиков, не дать им обнаружить суда на переходе. 

Один за другим покидают Мурманский порт всевозможные суда - от океанских 
транспортов до зверобойных мотоботов. Они идут в одиночку, совершенно 
беззащитные. С тяжелым сердцем смотрит на них адмирал, когда они показываются 
на траверзе Полярного. О судьбе их не будет известно, пока не доберутся до 
Архангельска: чтобы противник не запеленговал суда, пользоваться радиосвязью им 
разрешено только в чрезвычайных случаях. 

К концу вторых суток береговой пост Кильдина сообщил: последнее из судов 
обогнуло остров и легло курсом на восток. 

Руководя боевыми действиями на суше, море и в воздухе, командующий ни на минуту 
не забывает о судах, которым предстоит пройти 450 миль - более 800 километров 
(морская миля - 1,8 километра). Можно себе представить его волнение, когда 
радио донесло сигнал бедствия с рефрижератора No3 Народного комиссариаты рыбной 
промышленности, с судна водоизмещением в 2 тысячи тонн: его атаковала вражеская 
авиация. На вызовы рефрижератор не ответил. Значит, погиб... Какую уже ночь не 
спит адмирал, вздрагивая при каждом звонке с радиоузла. Он понимает, насколько 
рискованно осуществляемое по его приказу предприятие, хотя и делается оно ввиду 
угрозы потерять все. 

Днем поступило донесение из Архангельска. Командующий не верит ушам. Снова и 
снова переспрашивает. 

"Ответ поразил не только меня, - записано в дневнике. - Все до единого суда 
прибыли в пункты назначения благополучно; не пострадало в пути ни одно. Сейчас 
они рассредоточены в Северной Двине. Что ж-; касается рефрижератора No3, то он 
третьи сутки преспокойно стоит у причала в Архангельске. Никаких повреждений не 
имеет. Целехонек и готов к плаванию. Оказывается, случайно пролетевший мимо 
судна "юнкере", вероятно разведчик, выпустил несколько очередей по 
рефрижератору. Две-три пули попали в стенку радиорубки, и радист самовольно, 
без ведома капитана, дал в эфир сигнал бедствия, после чего закрыл вахту и, 
естественно, не слышал наших запросов. 

До того приятно, что нет потерь, - даже сердиться на перетрусившего радиста не 
хочется... Итак, все суда - 150 единиц, которые еще очень пригодятся 
государству, - целы. Расчет оказался верным. Риск был необходим, целесообразен 
и поэтому оправдан. Теперь можно сказать: еще одно столкновение умов в войне на 
морс здесь, в Заполярье, выиграно нами". 

Радость этой первой удачи на море огорчила трагедия у Гавриловских островов. 
Пять вражеских эсминцев внезапно напали здесь на советский отряд кораблей - два