должен не уповать на счастливый случай, не дожидаться неординарных 
обстоятельств, а идти им навстречу! При этом постоянно проявлять себе в 
будничном и вроде бы малом. 

Вспомним, как работал и служил Александр Иванович... От первых производственных 
премий и отреза на костюм, которым его отмечали как штурмана гражданского флота,
 до награждения всего экипажа подводной лодки, им возглавляемой - денежным 
фондом, а его лично золотыми часами от имени народного комиссара ВМФ. Это была 
еще не легендарная "С-13", а "М-96", "малютка". И происходило все до войны. Его 
отмечали как командира думающего, инициативного, решительного. Вот как 
рассказывает об этом переходе его службы один из обстоятельных исследователей 
феномена Маринеско морской офицер и писатель Виктор Степанович Геманов: "...
Одним из фантастических достижений экипажа и командира было срочное погружение 
лодки всего за 19,5 секунд, тогда как по нормам полагалось 35! Иные командиры 
не верили этому! За счет чего же были сокращены бесценные секунды? Прежде всего 
Маринеско стал плавать с открытым лючком носовой системы плавучести. Обычно эта 
система предохраняла лодку от зарывания носом в волну на ходу. Перед 
погружением люк открывали вручную, чтобы носовая система плавучести быстро 
заполнилась водой. Этим ускорялось погружение. Однако открытая носовая система 
на ходу - это опасно. Заполнившись шальной волной, она могла потянуть лодку на 
погружение независимо от желания командира. Поэтому Маринеско сначала ругали, 
предупреждали. Но жизнь заставила начальников изменить взгляд на существовавшие 
правила; строгие обстоятельства требовали одного - при открытой емкости усилить 
контроль, внимание командира на мостике. Надо ли говорить, как уверились после 
этого подчиненные, что их командир - личность творческая, ищущая, рисковая. А с 
таким радостнее и надежнее служится. Хоть и намного труднее..." И неудивительно,
 что в 1940 году на Краснознаменном Балтийском флоте лодка "М-96" занимала 
первое место! 

Заметим, что переход Маринеско с подводной лодки "Л-1" (крупного подводного 
минного заградителя), где он был помощником командира, на "малютку" 
расценивался его товарищами - морскими командирами, как понижение. Он же видел 
в должности командира "М-96" возможность быть самостоятельным и инициативным. 

Отсюда и выводы в его предвоенной командирской аттестации: "Должности командира 
подводной лодки соответствует. Достоин назначения на лодку типа "С". После 
кампании 1941 года может быть назначен комдивом подлодок типа "М" XII серии". 

Но мирной кампании не суждено было состояться. Началась война. Обстоятельства 
складывались так, что участвовать в войне ни Маринеско, ни его экипажу сразу не 
пришлось. Командование планировало перебросить "М-96" по железной дороге на... 
Каспийское море. 

Масштабно думало командование: у него были свои стратегические планы. Лодку 
начали демонтировать, готовить к переброске... И если бы такое произошло, можно 
почти наверняка сказать, что обстоятельства оказались бы сильнее Маринеско, и 
мы не знали бы его как подводника №1. Судьба распорядилась по-своему! Блокада 
вокруг Ленинграда замкнулась, и "М-96" осталась на Балтийском театре боевых 
действий. Активный Маринеско весь ушел в работу по скорейшему вводу лодки в 
строй. Ввел и стал буквально требовать выхода в море. Но опять же - у 
командования свои планы: выход "М-96" планировался "в составе лодок первого 
эшелона" только в июне 1942-го... Затем первый боевой поход был перенесен на 
август. 

Наконец, поступил приказ выйти в море на поиск и уничтожение кораблей 
противника. "М-96" вышла - и в этом же первом боевом походе потопила вражеские 
транспорт! 

Маринеско вообще до обидного мало рассказывал о войне. Выступал редко. Чаще за 
него это делали другие. Но тем дороже для нас сегодня подлинные слова 
Александра Ивановича о том, первом, боевом походе. В них весь Маринеско! 
Немногословный, ироничный, уверенный в себе и экипаже: "Прошло десять суток. 
Топливо на исходе. Противник не обнаружен. 14 августа утром начали обратный 
переход с прорывом противоположного барража. Когда прошил барраж у берега 
Парккала-Уд, акустик доложил, что слышит частые взрывы. Что это было? Поднимаю 
перископ, осматриваюсь. Вижу транспорт водоизмещением около 7 тысяч тонн и две 
шхуны, идущие в охранении трех катеров. Это они в порядке профилактики бросают 
глубинки. Лег на боевой курс, определив предварительно элементы движения 
транспорта. Дал залп из правого аппарата. После взрыва увидел в перископ 
поднятую корму с вращающимся гребным винтом: транспорт тонул. Катера сначала 
сбились в кучу, а потом ринулись бомбить район. Опустив перископ, оторвался". И 
ни слова о том, что была бомбежка лодки глубинными бомбами, выход из строя 
гирокомпаса, был дерзкий, хитроумный ход, когда Маринеско увел поврежденную 
лодку не на те курсы, где его ждал противник, а почти к его берегам, как раз в 
обратную сторону! Четверо суток чинились, рискуя ежечасно. Вели разведку. 
Наскоро устранив повреждения, лодка погрузилась и пошла к своей базе. Двадцать 
линий подводных минных заграждений преодолел отважный экипаж, трижды минреп 
скрежетал по корпусу лодки... В завершение похода свои катера чуть не утопили 
лодку, приняв ее за вражескую. Опять же Маринеско нашелся: резко всплыл между 
заходившими на очередную бомбежку катерами, и полным набором русского мата