- Теперь легше? 

По пальцам почти мгновенно "побежали иголочки". 

- Теперь легче. 

Он прихватил гипс бинтом. 

- Ну, будь здоров! 

- Спасибо. 

Рука срослась исключительно правильно. 

Поэтому мне остается только принести тому "садисту и сволочи", который ее тогда 
собрал, свои искренние, хотя и запоздалые, извинения за нанесенные оскорбления. 
Честно, по-офицерски, по-мужски выразить свою благодарность за профессионализм. 


Случались и курьезы. Сдан последний экзамен, окончен первый курс. В аудиториях 
царит веселое оживление. Впереди отпуск. Остались мелочи рассчитаться с 
библиотеками, делопроизводством, все закрыть, опечатать, дождаться вожделенной 
команды: "Свободны. Сбор во столько-то, тогда-то" и... убыть. 

У нас в группе все расчеты были произведены загодя, поэтому мы сидели в классе 
и зубоскалили в ожидании... Как-то спонтанно рождается идея отметить окончание 
первого курса. Сказано - сделано. Посланные гонцы принесли 4 бутылки водки, 
батон вареной колбасы, две буханки хлеба. Выпили, закусили, ликвидировали 
последствия. Тут появился дежурный по курсу. 

- Построение через 10 минут в коридоре. "Папа" намерен напутственное слово 
сказать. 

Черт бы побрал напутственное слово "папы", но деваться некуда. Мы строимся. 

Александр Васильевич ускоренным шагом проходит вдоль строя и вдруг резко 
останавливается и замирает против нашей группы. Всматривается в лица. Я стою 
лицом к строю и вижу, как наливаются краснотой лица - группа не дышит. 

Полковник Романов резко поворачивается ко мне: 

- Прикажи им дышать. Сам после построения зайдешь ко мне. 

Народ задышал - чего уж теперь сделаешь. Захожу после построения. Лучшая защита 
- нападение. Начинаю: "Товарищ полковник... Кончили первый курс... Не маленькие,
 по пятнадцать капель, почти культурно". 

- Вот именно, почти. Подумать только, командир группы, старший офицер, 
организовывает пьянку и где?.. В академии!.. 

"Папа" поднял на меня скорбный взор и палец кверху: "Тебе за организацию пьянки 
- выговор". "Тебе" - это хорошо. На ты "папа" разговаривает с хорошими людьми 
или по крайней мере с подающими надежду. Если "вы" - значит, ты уже отпетый, ни 
одного светлого пятна. 

- Поносишь отпуск, подумаешь, а потом я посмотрю. 

- Товарищ полковник, первое место вроде заняли, и выговор! 

- Вот именно! Первое место, потому и выговор. Было б не первое, был бы строгий 
выговор. Иди! 

Ни я, ни "папа" позже о выговоре не вспоминали. 

На втором курсе запомнились мне командно-штабные учения. На первом этапе я - 
член Военного совета, начальник политотдела армии. От подобного рода должностей 
я старался всегда увернуться, но тут как-то попался. С другой стороны: неплохо: 
за все болеешь - ни за что не отвечаешь, рот закрыл - убрал рабочее место. Но 
тут я не угадал. Откуда-то в качестве наставника появился новый, никому доселе 
неведомый полковник с волчьей хваткой матерого начальника политотдела Дивизии и 
насел на меня довольно-таки основательно. Проклиная все на свете и чертыхаясь, 
я кропал целую кучу даром мне не нужных бумажек. К концу этапа "шеф" выразил 
пожелание, чтобы я выпустил боевой листок, в котором бы нашли отражение все 
достоинства и недостатки каждого участника командно-штабных учений. 

Я пытался ему, на мой взгляд, резонно доказать, что подобного рода работа 
начальнику политотдела армии не по чину, но он был неумолим: боевой листок на 
бочку! Я разозлился, хотя для меня проблемы не было. Прокомандовал восемь лет 
курсантами - боевых листков передо мной прошла тьма. Разозлившись, я взял бланк 
и в течение часа высокохудожественно оформил боевой листок, состоящий из