что угодно, но не позор. Были политики, которые принимали определенные решения, 
разумные, неразумные, целесообразные, нецелесообразные. История рассудит и все 
разложит по полочкам. За неразумные решения расплачивались своей единственной 
жизнью, здоровьем, увечьем, кровью солдаты. Те, кто начинал войны и продолжают 
их организовывать, заведомо знают, что ни они сами, ни дети их, ни внуки, ни 
друзья, ни знакомые воевать не будут. Огонь войн разжигают для "быдла". В 
Афганистане сражалась рабоче-крестьянская Красная армия. Дети рабочих и 
крестьян. Это неважно, кто он там: рядовой, майор, полковник. Сыновей 
высокопоставленных родителей там никто и никогда не видел. И солдаты свой долг 
выполнили сполна. Они не выиграли ту войну и не могли выиграть - обстановка 
была не та. За спиной не было Москвы, не было России, но они ее и не проиграли, 
потому что были потомки суворовских и жуковских солдат. 

Как и на любой войне, там было всякое: трусы, подонки, негодяи, образцы 
невиданного взлета человеческого духа, и последних было несравнимо больше. 
Афганистан оплачен 15 тысячами жизней, честно отданных в непонятной войне. 
Около 40 тысяч были ранены и искалечены. Никто никогда не считал и, наверное, 
уже не сосчитает, сколько десятков тысяч человек переболели гепатитом, малярией,
 брюшным тифом, лихорадкой. Тем самым укоротили себе жизнь минимум на десяток 
лет. Это была честная солдатская плата за политическую очумелость. И она, эта 
плата, не может быть позорной. 

Память человека устроена таким образом, что она отметает и хоронит все то 
плохое, с чем человеку приходится сталкиваться, и живет добрым, веселым и 
хорошим. 

Смешные, веселые, трогательные моменты можно вычленить из любой ситуации. Не 
только можно, но и нужно. Ибо если аккумулировать в себе только негативное, 
копить в себе груз неимоверной тяжести, не выдержит никакая нервная система. 

Январь 1982 года начался с подготовки крупномасштабной операции по прочесыванию 
Баграмской долины. Я был комбатом, поэтому в детали меня не посвящали; но 
крупно замысел состоял в том, чтобы, охватив войсками территорию площадью свыше 
200 квадратных километров, прочесать ее, ликвидировать исламские комитеты, 
душманские банды, оказывающие сопротивление, остальных разоружить и разобраться 
с ними на фильтрационных пунктах. 345-му отдельному парашютно-десантному полку 
отводилась роль одной из основных ударных сил, и задача, соответственно, 
поставлена была на наиболее бойком направлении. 

Подготовка к операции заняла почти две недели. Согласно действовавшему тогда 
приказу, советские войска не должны были самостоятельно проводить операции, а 
только во взаимодействии с афганцами. На практике это выглядело так: какой-то 
район оцеплялся советскими войсками, а прочесывание осуществляли в две цепи: 
первая - афганская, вторая - наша. Для этих целей прибыл и был придан мне 
второй батальон 444-го полка "Командос". Название полка громкое, история - 
славная, но "нюансики" имелись. Дело в том, что истинные командосы, которые 
создали полку славу, были частично перебиты, частично разбежались. Полк 
укомплектовали порядочным сбродом, и он существенно утратил боевой дух и 
дисциплину. Скользкие они были все какие-то. Не солдаты, нет - командиры. 

Выделялся из общей массы один Меджид, начальник политотдела полка. Началу 
операции предшествовало еще одно событие, суть которого можно охарактеризовать 
одной известной фразой: "Много шума из ничего". 

Батальон готовился к операции строго в соответствии с планом, а трем солдатам, 
которые на тот период имели флегмоны на ногах, из-за чего двигались со 
скоростью 7 километров в неделю, я поставил задачу выбелить известью всю 
казарму батальона, с помощью разведенного в бензине битума отбить и покрасить 
"сапожок", благоустроить по отдельному плану спорткомплекс батальона. И вот 
прибывший для контроля за подготовкой операции генерал-полковник Меримский, по 
прозвищу Седая смерть, видит такую картину три солдата в рабочей форме белят 
казарму. Отсюда тут же делается вывод, что подготовки к операции в батальоне 
нет комбат - человек легкомысленный и недалекий. Перепало и командиру полка 
подполковнику Кузнецову. Рев стоял длительный и могучий. Все попытки что-либо 
объяснить и доказать успеха не имели, я плюнул, приказал солдатам переодеться и 
убыть в медпункт. Вся дальнейшая проверка компонентов готовности проходила под 
знаком моей вопиющей несерьезности. В такой ситуации практика подсказывает 
единственный выход: сохранять строевую стойку, предельно серьезное выражение 
лица, желательно с элементами раскаяния, и отвечать на любые вопросы двумя 
фразами: "Так точно!" и "Никак нет!" 

В конце концов батальон был признан готовым, правда, с огромным количеством 
недостатков, но готовым. 

Рано утром, 13 января, мы выступали на операцию, которую предполагалось 
провести за две недели. Операция эта была странная по многим причинам, 
перечислим лишь некоторые. Славные командосы заставили меня быстро исчерпать 
все запасы интернационализма. Есть у них такое понятие - "чаевая оборона". 
Практически это выглядит так: блокировали какой-то кишлак или группу кишлаков. 
Боевой порядок для прочесывания построен, проческа пошла. Афганская цепь