переломал, но и знамя водружать было некуда, и я все учение протаскался с ним, 
как дурень с писаной торбой. 

Задачу батальон, тем не менее, выполнил успешно. Мы должны были совершить по 
жаркой пустыне двадцатикилометровый марш. Вода в наших фляжках иссякла, но мы 
не унывали, зная, что по маршруту движения находились два колодца. У нас были 
специальные таблетки пантацит, с помощью которых можно было в течение 20 минут 
любую воду сделать пригодной для питья. 

Пункт хозяйственного довольствия ушел далеко вперед. Вскоре мы приблизились к 
первому колодцу. Доктор опустил "кошку" в колодец и достал... дохлую собаку. 
Врач объявил, что эту воду пить нельзя, и все с ним согласились. Жара отупляла 
и изматывала. До следующего колодца нужно было топать еще семь километров. Но и 
в другом колодце вместо воды нам досталась дохлая собака. 

Все были на пределе. Я на себе в полной мере испытал, что такое настоящая жажда.
 Когда к нам подошла цистерна с водой, люди кинулись к ней, началась давка, 
вода лилась на землю, но никто не мог ее набрать. Пришлось всех растащить, и 
тогда начали набирать во фляги живительную влагу. 

Летели мы 2,5 часа, а возвращались 2,5 суток эшелонами. Когда снова оказались в 
Фергане, после "прогулок" по пустыне, город показался нам живой восточной 
сказкой. Вообще Фергана того времени запомнилась мне шумной, жаркой, пыльной, 
веселой. В центре города - роскошный восточный базар с горой арбузов (начинался 
август), сладостей. По улицам текли арыки, степенно ходили ишаки, словом, все 
излучало покой и довольствие. 

На стажировке я усвоил главное: с разными категориями людей надо и по-разному 
разговаривать. Вынес твердое убеждение, какое окрепло с годами: каждый солдат - 
прежде всего человек, и даже если он что-то делает не так, взыщи с него по 
уставу строго, но ни при каких обстоятельствах не трогай человеческое 
достоинство. Уяснил себе твердо и навсегда: нигде и ни при каких 
обстоятельствах нельзя давать волю рукам. Если ты, офицер, среди множества 
педагогических средств воздействия на подчиненного не нашел ничего и последним 
аргументом является кулак - тебе не место в армии. Приплыли, значит, ваше 
благородие. Снимайте погоны и катитесь поднимать или опускать как получится - 
народное хозяйство. 

Четвертый курс был ознаменован серьезной работой над дипломом. Нужно отметить, 
что до 1971 года училище выпускало офицеров-переводчиков. Однако это не 
оправдало себя, так как язык требует постоянной работы над ним, что в условиях 
ВДВ затруднительно. Поэтому с 1968 года началась подготовка инженеров по 
эксплуатации бронетанковой техники и автомобилей. 

Кроме усиленной работы над дипломами, мы продолжали прыгать. Стоял март, 18-го 
числа нам предстояло совершить одиночные прыжки на площадку Житово. Снега было 
много, глубина его достигала полуметра. Но оттепель сделала свое дело: он набух,
 и нам с самолета были видны темные пятна водянистой массы. Рядом со мной сидел 
мой товарищ Юра Лазаренко. Глянул он в окно и присвистнул: "Не, я сегодня 
прыгать не буду". 

- Куда ты денешься, - пошутил я, - с подводной лодки? Но Юра молча срезал со 
страховочного прибора КАП-3М контровочную нить и, подозвав выпускающего, с 
чувством глубокого сожаления показал: "Вот, расконтровалась. Можно 
переконтровать?" 

Выпускающий решил не рисковать и отставить курсанта от прыжка. Лазаренко 
поэтому поводу выразил бурное возмущение и высказал страстное желание прыгать 
вместе со всеми, упирая на то, что контровка - мелочь, минута - и все будет 
готово. Выпускающий обозлился, резким движением распустил парашют Лазаренко и 
приказал ему проследовать в гермокабину. "Опечаленный" Лазаренко "уныло" 
удалился, сопровождаемый завистливыми взглядами. 

Приземлились мы, как и следовало ожидать, в снежно-водную ледяную кашу, как раз 
по край сапога. Парашюты тут же натянули воду и стали неподъемными. По полю (в 
зависимости от того, кому как повезло) предстояло пройти от трех до пяти 
километров, так как никакая техника на площадку приземления попасть не могла. 
При этом добрая половина при приземлении попадала, и люди шли, мокрые с головы 
до ног. Запомнил я, как один из наших курсантов махал идущим рукой: "Идите сюда,
 здесь мелко, только по пояс!" Пробарахтались мы целый день в ледяной воде, но 
на другой день не было ни одного заболевшего. Сдали мокрые портянки, высушили 
белье - и все. 

Под руководством Грачева мы на 4-м курсе настолько окрепли, что на 
внутриучилищной спартакиаде стали единственными, кто мог на равных 
соревноваться с 9-й ротой спецназа. Тут нужно сказать несколько слов об этой 
роте. В 1969 году с целью подготовки командиров взводов для частей 
спецназначения в Рязанском десантном училище была создана отдельная рота по 
принципу: взвод - курс. Отбор в роту был чрезвычайно скрупулезным. Если считать,
 что ВДВ - войска элитные, то это была элита элиты. При таком подборе