Пришли в движение Болградская, Каунасская, Кировабадская дивизии. Были 
последствия и помельче. Например, милиционеры ГАИ, не привыкшие к 
массированному исходу на столицу нашей Родины бронированной техники, попав в 
нештатную ситуацию, вели себя по-разному. Одни пытались свистеть на боевые 
машины, другие махали жезлами, больше похоже, от волнения, потому что смысла в 
махании не было никакого. Можно себе представить, как по определенным каналам 
связи в Москву со всех концов полетели вести, грозный смысл которых был один: 
"Все ВДВ зашевелились, все пришло в движение..." Какой в этом смысл - непонятно,
 оттого, что непонятно, еще страшнее. Паника все возрастающим комом захватывала 
все новые и новые слои государственных и партийных чиновников, ширилась и росла.
 На КПП парадной площадки, едва сдерживаемая ротой, билась в истерике толпа 
журналистов, жаждущих запустить когти в командира этой бронированной 
автомобильной армады. А что я мог сказать?.. Тоже дать уклончивый ответ?.. 
Неудобно. Люди при исполнении, работа у них такая. Оставалось задействовать 
одну из бессмертных рекомендаций Остапа Бендера: "Молчи и изредка важно надувай 
щеки". На гребне этой паники против всяких правил (с утра пораньше) была 
образована депутатская комиссия, которую возглавил депутат СССР генерал-майор 
запаса Варэ, эстонец по национальности. И уже в 9 часов с минутами 10 сентября 
в штабной палатке я имел первый разговор со степенным седовласым пожилым 
генералом. Тема - "Зачем вы сюда прибыли?" 

Вопрос правильный, только ответа на него вразумительного не было, а врать вроде 
было ни к чему. Поэтому и разговор у нас пошел, как у слепого с глухим. Он 
спрашивал, я отвечал, он не верил, задавал уточняющие вопросы, я снова отвечал, 
он еще больше не верил. Я человек хладнокровный, но одним вопросом он меня 
достал: "Скажите, генерал, честно, - проникновенный взгляд в самую душу, - вы, 
может быть, вчера по случаю дня воскресного хватили лишнего, подняли по тревоге 
полки да и махнули на Москву, а?" 

- Я столько не выпью. А если бы все же так нарезался, то пошел бы на Воронеж!.. 


Хороший город - Воронеж, чего он мне на язык попал - Бог весть! 

Пока продолжалась наша милая беседа с главой комиссии, члены ее рыскали по 
полкам, дотошно задавая офицерам и солдатам одни и те же вопросы: "Зачем 
автоматы, зачем бронежилеты, зачем каски, зачем танки?.." Те очень искренне и 
честно, прямо и смело глядя в глаза, отвечали: "Всегда так ходим!.." 

Эти однообразные и честные ответы вызвали у членов комиссии массу эмоций: "Ты, 
смотри, сговорились. А как проинструктированы, сволочи! Ай-ай-ай!.." 

На парадной площадке собралось совершенно неимоверное количество баранов, и у 
каждого свои новые ворота. Комиссия в конце концов удалилась делать выводы. 
Войска занялись привычной работой по обустройству, обслуживанию техники, а меня 
вызвали в штаб ВДВ к командующему. Командующий был взвинчен и шибко нервничал: 

- Значит, так! Ты сюда прибыл для подготовки к параду. Полки-то у тебя парадные.
 Понял? 

- Понял! А куда мне 113 единиц рязанской брони девать? Куда боеприпасы? Их 12 
"Уралов" плюс полный боекомплект в боевых машинах. Сроду не бывало, чтоб на 
парадную площадку войска с боеприпасами выходили. 

- Что ты мне дурацкие вопросы задаешь! Думай! Думай, как машины на парадной 
площадке спрятать, думай, куда боеприпасы девать. Решение доложить через три 
часа и ... лично! 

Выйдя от командующего, я зашел к операторам, чтобы хоть как-то прояснить 
обстановку, но не прояснил, а усугубил. 

Дело в том, что есть в армии положения, которые определены давно и не нами, 
устоялись десятилетиями. Проверены практикой, в том числе и боевой. Нет смысла, 
да и не ко времени говорить о всех, коснемся одного такого положения. Дано 
командиру полка в учебных целях поднять по тревоге батальон. Командиру дивизии 
- полк. А командующему ВДВ - дивизию. И это непреложный закон. В данном случае 
были явно подняты две дивизии и полуявно еще три. Всем было ясно, что 
командующий самостоятельно этого сделать не мог. Значит - министр. Формально 
так - такую команду командующему мог отдать только министр. Но министр Маршал 
Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов, за плечами у которого была война, 
четыре с лишним десятка лет службы, был человеком дисциплинированным и 
осторожным. Значит, еще выше. Кто - можно было только догадываться. 

Министр и выше сразу были отсечены и никоим образом ко всему этому безобразию 
причастны быть не могли. А командующему ВДВ была поставлена задача: 
аргументированно и доказательно объяснить, чем это он и вверенные ему войска в 
субботу и воскресенье занимались и что вынудило его против всяких правил 
привести в повышенную боевую готовность кучу дивизий.