концы которой вдавались в старорусское шоссе. 

Воздушнодесантная бригада сначала занимала небольшой участок между полками, а 
затем была выведена из боя и совсем убыла от нас. 

По указанию генерала Морозова мы спешно готовили новый штурм опорного пункта. 
План штурма был уже разработан, но нас на несколько часов упредили гитлеровцы: 
в первых числах апреля они продолжили свое большое весеннее наступление. 

Основной целью противника и на этот раз являлся прорыв нашего фронта и выход на 
соединение с окруженной демянской группировкой. Собрав значительные силы, 
гитлеровцы обрушились на правый фланг ударной армии, захватив и всю полосу 
нашей дивизии. Главный удар враг нацелил на переправу через Ловать у Рамушево. 

Внезапный грохот среди ночи поднял всех. Снаряды и мины перепахивали наше 
расположение, ломали деревья, выкорчевывали кустарник и превращали снежный 
покров в темно-бурую массу. 

Но противник не застал нас врасплох. Наши подразделения отразили ночную атаку, 
которую он предпринял из Борисово в сторону Ловати и на развилку дорог. Утром 
гитлеровцы повторили атаку, а затем уже три дня подряд атаки следовали одна за 
другой с небольшими, в два - три часа перерывами. 

Этот бой, захвативший все части дивизии, явился самым ожесточенным из всех 
оборонительных боев, которые нам до сих пор приходилось вести. По стойкости и 
самоотверженности наших людей он превзошел бой батальона Прядко на подступах к 
Сухой Ниве. 

Вначале сильное моральное воздействие на бойцов оказывала вражеская авиация. 
Группы "юнкерсов" по 15 - 20 самолетов под прикрытием истребителей накатывались 
волнами и обрушивали на поле боя десятки тонн металла. Одномоторные "Ю-87", 
построившись в кильватер, пикировали с пронзительным воем и, отбомбив, взмывали 
вверх. Двухмоторные "Ю-88" бомбили развернутым строем. 

Разрывы снарядов, треск пулеметов и автоматов сливались в несмолкаемый гул. 
Густая пелена дыма окутывала весь западный берег. 

Ближайший аэродром противника находился здесь же, рядом, у Старой Руссы, а наша 
малочисленная истребительная авиация базировалась на отдаленные аэродромы и, 
как правило, запаздывала. 

Снаряды наших малокалиберных зениток не достигали цели. 

Пережив первый страх и несколько привыкнув к авиации, бойцы начинали уже 
реально ощущать разницу между ее сильным моральным воздействием и теми 
незначительными потерями, которые она наносила. "Из большой тучи да малый гром",
-говорили они. На второй и третий день, когда натиск противника усилился и 
возросла угроза прорыва, наша истребительная авиация перебазировалась ближе. 

Начались воздушные бои, в которых обе стороны несли большие потери. Становилось 
одинаково жарко и на небе, и на земле. 

Во время одного из воздушных налетов вместе со своим штабом погиб наш лучший 
командир дивизиона капитан Нестеров. Это он вместе с капитаном Прядко стойко 
выдержал бой под Сухой Нивой. Это его пушки, стреляя прямой наводкой, выбивали 
гитлеровцев из Калинцов, Веретейки, Тополева и других опорных пунктов. 
Замечательный, смелый и волевой был командир! 

Трое суток продолжался ожесточенный бой. Несмотря на героическое упорство 
советской пехоты, артиллерии и саперов, передний край все ближе и ближе 
подходил к нашему командному пункту. Перевалив через одну линию сопротивления, 
гитлеровцы тут же натыкались на вторую, не менее стойкую. Каждая атака стоила 
им многих жизней и больших материальных средств. Дорого обходилась она и нам. 

Трудно сказать, кто дрался лучше в этом смертельном бою: новгородцы или казанцы,
 артиллеристы или минометчики, саперы или связисты. Все сражались не на жизнь, 
а на смерть. 

Бой захватил всех, в том числе командиров штаба и политработников. Комиссар 
Воробьев целыми днями простаивал вместе со мной в узкой щели, на нашем НП, и, 
видя мое недомогание от еще незажившей раны, помогал руководить боем. 

Без устали сновал по огневым позициям подполковник Носков, вселяя бодрость в 
своих артиллеристов. Вся дивизионная артиллерия уже к концу первого дня была 
выдвинута на прямую наводку и действовала поорудинно. Эти меры пришлось 
осуществить потому, что, во-первых, лесной бой не позволял вести огня с 
закрытых позиций и, во-вторых, гитлеровцы применили танки, а наиболее 
действенным средством борьбы с ними являлись пушки. 

Дивизионный инженер майор Матусяк тоже не сидел на месте. После каждой отбитой