Я решил до подписания акта во всем разобраться сам и выехал в Сухонивочку. 

Командные пункты дивизий разделялись тремя километрами и связывались глубоким 
оврагом, по которому пролегал санный путь. 

- Прошу, прошу! - приветливо встретил меня Назаров. -Собирался уже звонить к 
тебе, думал, что не приедешь попрощаться. 

- Ну как, Михаил Семенович, можно поздравить тебя с получением новой задачи? - 
спросил я Назарова, когда мы вошли в его маленький, но очень уютный блиндажик. 

- Пока ничего неизвестно, - ответил он, - дали только новый район 
сосредоточения, а что за этим последует, сказать пока трудно. 

- Я думаю, что вы будете наступать. Смотри-ка, как Гитлера от Москвы гонят. 
Пора и нам! Засиделись! Одним словом, завидую я тебе и желаю успеха. 

- Спасибо. Может, позавтракаем? Ты ведь в гости приехал, на проводы! 

- Нет, Михаил Семенович, - уклонился я, - вначале давай поговорим о деле. У 
меня есть претензии к вашей обороне. Ты когда-то говорил, что у тебя 
замечательные оборонительные постройки, а они на деле оказались не такими: 
окопы и землянки оборудованы плохо, обогреваются люди кое-как, наблюдатели 
сидят под открытым небом. 

- Неправда! - горячо возразил Назаров. 

- Ну что ж, выходит, докладывают нам по-разному, а кому верить сказать трудно. 
Предлагаю выехать в ближайший полк и самим разобраться. Тогда уж со спокойной 
совестью и подпишем акт. 

Поехали в полк, занимавший Володиху. Долго лазили по снегу, осматривали окопы, 
разговаривали с бойцами и командирами. Мои приемщики оказались правы. 

- Черт возьми! Действительно недостатки есть, - согласился Назаров. Но ты же 
знаешь, - оправдывался он, - окопы есть окопы: они осыпаются, обваливаются, 
разрушаются снарядами и непогодой, заносятся снегом. За ними каждый день 
ухаживать надо. А землянки твои люди доделают по своему вкусу. Когда в квартиру 
вселяется новый хозяин, он всегда переделывает все по-своему. Вы теперь новые 
хозяева - вам и карты в руки. 

Эта наша встреча с Назаровым поистине оказалась прощальной. Через месяц он сдал 
свою дивизию и выехал в тыл страны. Увиделись мы с ним только после войны. 

* * * 

Вскоре после приема от Назарова обороны наша дивизия приказом фронта была 
передана из 11-й армии в состав 34-й. В начале февраля меня срочно вызвали к 
новому командующему. 

Командный пункт 34-й армии находился у Соснино, в 20 километрах от нашего 
расположения. Добраться туда, а тем более найти его в лесу оказалось не так-то 
просто. 

Все лесные дороги были занесены снегом. Как нарочно, началась метель. Ехать 
пришлось ощупью, наугад. Лошадка моя по брюхо утопала в сугробах, измучилась, 
обессилела и еле-eле тянула сани. 

С большим трудом, опоздав на целых два часа, добрался я, наконец до места. 
Из-за опоздания чувствовал себя неловко, волновался, ожидал замечания, но, к 
моему удивлению, все обошлось благополучно. Командный пункт новой армии, 
расположенный в бору с густой порослью молодого ельника, целиком был врыт в 
землю. 

В блиндаже начальника штаба, куда меня провели, царила тишина. За рабочим 
столиком сидел седой генерал и, склонившись над картой, измерял что-то циркулем.
 От настольной электрической лампы разливался вокруг мягкий свет. Через 
открытую дверь виднелась маленькая спальня. 

- Здравствуйте, здравствуйте! - поднимаясь из-за стола, любезно ответил на мое 
приветствие генерал-майор П. С. Ярмошкевич. 

- Прошу извинить меня, товарищ генерал. Первый раз являюсь и то с большим 
опозданием, - оправдывался я. 

- Ничего, ничего, погода-то ведь вон какая! Командующий уж беспокоился, не 
замела ли вас по дороге вьюга. Раздевайтесь! Сейчас пойдем к нему. 

Генерал провел меня крытым ходом в столовую Военного совета и через нее на 
половину командарма. В столовой около длинного стола, накрытого к обеду,